Fedora 15 alpha и GNOME Shell

Алексей Федорчук

Март 11, 2011

Как известно, проект Fedora проводит время от времени (примерно раз в две недели) так называемые тестовые дни, посвящённые тестированию тех или иных особенностей подготавливаемого релиза 15. В очередной такой день — 10 марта, предлагалось тестировать GNOME 3 и, в первую голову, его новый интерфейс — GNOME Shell. Предполагается, что в релизе этого десктопа он станет интерфейсом по умолчанию.

Сам по себе GNOME Shell доступен в рамках 2-й версии уже года полтора. Я в то время с ним знакомился, и впечатления (описанные здесь) были скорее благоприятными, хотя, конечно, готовым к употреблению назвать его тогда было нельзя. Поэтому и решил принять участие в тестировании — поглядеть, насколько он продвинулся в своём развитии. Тем более, что сам GNOME 3 в своём традиционном виде меня откровенно разочаровал.

Для знакомства с GNOME Shell я собирался использовать LiveCD, который был обещан в ближайшее же время после объявления о тестировании, сделанного 8 марта. Однако проходили часы, а образов диска (для 32- и 64-битной архитектур) всё не было. Появились они, когда по Восточному полушарию уже вовсю шло 11-е число. И объём их составлял 720 и 730 Мбайт, соответственно — то есть для CD уже с перебором, а для DVD — с очень большим недобором. Оптимально было бы запихать их на гигабайтные флэшки — но у меня их все растащили, а большие были в работе.

Тем не менее, я сболванил 64-битную версию на DVD-RW и загрузился с него. И был… скажем мягко, несколько удивлён. Куда больше, чем некогда при первом взгляде на KDE 4. Чувства мои можно передать только приписываемым Ивану Баркову двустишием:

На мосту стоял прохожий
На е…ну мать похожий

Да простят меня дамы, возможно, читающие эти строки, но иных слов я не нашёл. В своё оправдание я и сочинил весь дальнейший рассказ.

Те, кто сталкивался с GNOME Shell на начальной стадии его разработки, помнят, что он имел два режима — оверлейный и рабочий (по крайней мере, я помню). Теперь же их фактически стало четыре (ну или три с половиной), причём рабочий из них — только один, а остальные — вариации на оверлейную тему.

Так что сразу после загрузки пользователя встречает нечто типа вводного режима — абсолютно пустой рабочий с еле заметной полоской управляющей панели по верхнему краю дисплея. Причём панель эта практически пуста: слева кнопка Activates, справа — нечто вроде маленького трея (который на самом деле вовсе не трей) с индикатором сетевого соединения, регулятором громкости и именем пользователя, по центру — часы-календарь. В общем, как можно видеть на этом скриншоте (если разглядите, конечно):

gshell01В принципе, точно так же панель выглядела и раньше, на прежних стадиях разработки. Но при заявленных принципах экономии «жизненного пространства» можно было бы её чем-нибудь и поднагрузить (способов пополнения панели пользователем не предусмотрено).

Нажатие кнопки Activates, как ни странно, вызывает ни что иное, как активизацию оверлейного режима. Точнее, одного из его подрежимов, который я назвал бы «оконным»:

gshell02Здесь мы видим всё тот же пустой рабочий стол (хотя «рабочим» его как раз можно назвать с большой долей условности), левый сайдбар с пиктограммами некоего умолчального (и немодифицируемого простыми средствами) набора приложений, краешек правого, выдвижного, сайдбара, содержащего активизированные рабочие столы (в данный момент такой стол — один, резервный), и две кнопки переключения режимов: активная Windows (соответствующая тому самому «оконному» режиму, в котором мы находимся) и затемнённая Applications.

Как не трудно догадаться, нажатие кнопки Applications вызывает второй, «приложенческий», подрежим оверлея. После чего левый сайдбра остаётся неизменным, в качестве правого выступает список программных категория (соответствующих меню Приложения традиционного GNOME-интерфейса). А середина между ними сплошь, без всякого разбора, заполнена пиктограммами всех наличных приложений — причём пиктограммы размером с кулак если не боксёра, то ребёнка:

gshell03Правда, если щёлкнуть на какой-либо категории из правого сайдбара, то на рабочем столе останутся пиктограммы только тех приложений, которые в него входят. Но при следующем переключении между подрежимами оверлея мы опять увидим «поле чудес» из всех пиктограмм.

Подписи к пиктограммам на рабочем столе очень маленькие (а на левом сайдбаре просто отсутствуют). И ни малейшего намёка на всплывающие подсказки — то есть пиктограммы приложений надо «знать в лицо», иначе хрена лысого поймёшь, «кто есть who».

Запуск приложений осуществляется двояко. Первый способ — это с помощью пиктограмм левого сайдбара. Однако набор их очень ограничен, и простого способа его расширения на поверхности не валяется. Второй же — из «приложенческого» режима, для чего в него надо сначала переключиться. Да, есть ещё и третий способ — по комбинации Alt+F2 вызывается строка минитерминала; но это, как легко догадаться, требует запоминания вызывающей команды.

Открытие приложения автоматически переводит GNOME Shell в рабочий режим. В котором можно работать… но и только: любые иные действия (в том числе вызов другой программы) требуют переключения режимов.

Средства управления окном приложения сведены к минимуму — к пиктограмме закрытия. Как бы намекая — а фигли ещё с ним, таким убогим, делать? Правда, оказывается, что кое-что сделать можно: двойной щелчок на строке заголовка переводи его в полноэкранный режим (повторный двойной щелчок — возвращает в прежние рамки).

gshell04Ну а окончательно добивает убожество настроек. До которых, кстати, не так-то легко докопаться. Они вызываются через имя пользователя на управляющей панели, где в меню имеется пункт System setting. Каковым вызывается та же самая панель настроек, что и в варианте с традиционным интерфейсом. То есть даже изменить экранный шрифт — и то нельзя. А шрифт, как я уже сказал, настолько маленький, что мне, например, приходится тыкаться носом в экран, дабы хоть что-то разглядеть.

gshell05Собственно, с настроек (или, скорее, их практического отсутствия) можно было бы и начинать знакомство с GNOME Shell’ом. А точнее, его заканчивать. Что я и решил сделать, начав искать выход. Но оказалось, что тут, как в блатхате: вход — рупь, выход — червонец. И осуществляется выход в два этапа: сначала надо выйти из сеанса пользователя, и только тогда на верхней панели появится пиктограмма, нажав на которую, можно выбрать рестарт, выключение или переход в режим ожидания.

В общем, можно с сожалением констатировать, что от декларированного минимализма интерфейса, который реально присутствовал в ранних вариантах GNOME Shell’а, не осталось и следа: система получилась сложной, запутанной и перегруженной рюшками и финтифлюшками. И при этом — малофункциональной и ограниченно конфигурируемой. Иными словами, по старому принципу:

Похуже, подороже, зато по блату.

Что же до GNOME в целом — смена жизненной парадигмы для него, похоже, становится фирменной особенностью. Если на заре своего существования он позиционировался как рабочая среда, ни на что не похожая (и таковой действительно был), а затем последовательно прошёл стадии «большей винды, чем сама винда» и «самой простой из всех виндов», то ныне я даже затрудняюсь дать ему определение. Разве что он стал похож… на то самое, на что был похож прохожий в цитировавшемся выше двустишии…

Впрочем, закончу на оптимистической ноте: к самой по себе Fedora это не имеет почти никакого отношения. Ибо в запасе её поклонников имеется весь арсенал рабочих сред. Да и менеджеры окон, кажется, ещё приказом не отменили.