Андрей Кротков
Этот текст был написан Андреем в 1997 году и нигде не публиковался. Размещается для истории, с любезного разрешения автора — А.Ф.
— Что происходит?
— Да ничего не происходит.
— Что делать, кто виноват?
— Ничего не делать, просто жить, а виноваты все и во всём.
— Боже мой, Боже мой, куда мы катимся?
— Куда надо, туда и катимся.
Патриарх европейской политики, экс-канцлер Германии Гельмут Шмидт однажды в сердцах назвал Советский Союз начала 1980-х годов «Верхней Вольтой с ядерными ракетами».
Насчёт ракет экс-канцлер был безусловно прав, а насчёт Верхней Вольты дал промашку. Надо полагать, что Верхняя Вольта (тоже экс-, теперь она именуется Буркина-Фасо), имей она тогда, в 1982-м, ядерные ракеты, охотно променяла бы весь смертоносный арсенал не то что на тогдашний, но и на теперешний уровень российской жизни.
Выбившись под властью большевиков в ранг мировой державы и обзаведшись самым большим количеством мегатонн на душу населения, СССР систематически тренировал население регулярными сбоями в получении удовольствия от жизни.
Тем не менее под облупившейся штукатуркой державного фасада скрывались всё же не камышовые плиты и не бамбуковые циновки, а настоящие кирпичи. Народ, лишённый возможности свободно изъявлять свою политическую волю и приобретать в газетных киосках запечатанные в мутный целлофан порноиздания, невообразимо страдал от этих нехваток, а его лучшие представители время от времени вскрикивали то ли от боли, то ли от тоски о несоблюдающихся правах человека. При всём при том случаи массовой голодной смерти не наблюдались, в допустимых пределах предоставлялось образование и медицинское обслуживание, за переход улицы в неположенном месте не расстреливали. В атмосфере серой тоски и скуки сохранялись возможности выгородить себе хрупкую клеточку утлой личной независимости. И этого, как теперь выясняется, большинству было вполне достаточно для счастья.
А теперь?
Период наращивания мегатонного потенциала закончился. Мегатонны не греют, уголь нельзя есть, нефть нельзя пить, со свободой нельзя спать. Складывается впечатление, что пути к счастью перекрыты.
Однако русская привычка жить назло начальству, похоже, из национального порока становится национальной доблестью. Пути к счастью изыскиваются не на продутых степными ветрами стройплощадках и не на кишащих гнусом БАМовских просеках. И оказываются эти пути не восьмиполосными хайвеями, а скромными тропками во влажных мезозойских чащах российского бизнеса, в которых ещё господствуют плотоядные ящеры, но уже появились примитивные млекопитающие.
Если экономически депрессивная и подмороженная страна позволяет себе вкладываться в далеко не оборонные, но высокотехнологичные отрасли, позволяет себе выпускать высококачественные, в некоторых отношениях эксклюзивные продукты и товары досугового и гурманского назначения — то эта страна либо чудовищно самоуверенна и не слышит звуков трубы архангела, либо обречена на счастье. Счастье поджидает её за углом, яко тать в ночи, как Рок в античной трагедии — неотвратимое и безжалостное всеобщее счастье.
Еврейский мудрец советовал: «Хочешь счастья на час — напейся. Хочешь счастья на месяц — женись. Хочешь счастья на всю жизнь — будь здоров!»
В глуховатой к призывам еврейских мудрецов России первая часть этой заповеди тем не менее соблюдалась традиционно — и прилежно соблюдается по сей день. А третья часть заповеди давно стала традиционным заклинанием при соблюдении её первой части.
Но как не во всяком христианском храме можно услышать хорошую проповедь и не в каждой синагоге у чтеца Торы внятная дикция, так и не всякая капля в разливанном море российской выпивки способна открыть страждущему врата неба и указать путь к радости.
Вот притча о чудесном превращении.
Не очень далеко от Москвы, в глубине лесного края, изрядно прореженного во время войны вырубками на дрова и шпалы, влачило дни свои так называемое (в советской терминологии) градообразующее предприятие — ЛВЗ, то есть ликёро-водочный завод. «Ликёро-» к названию присоединялось скорее по традиции, чем по факту.
Годами ЛВЗ безмятежно соответствовал заявленной производственной цели. Из его широко распахнутых ворот выезжали вереницы автофургонов, в кузовных чревах которых звякали и побулькивали бутылки популярного крепкого напитка. Душевое потребление этого напитка в стране выходило на астрономические показатели, а сумма изымаемых в бюджет прямых и непрямых денежных сборов с торговли этим напитком примерно равнялась государственному бюджету, или, что вернее, составляла его львиную долю. Для государства добывать средства к жизни таким способом было несравнимо проще, чем ввязываться на равных в мировой соревновательный забег высоких технологий и в конкурентные драки на внешних рынках.
На переломе эпох названный ЛВЗ впал в кому — и мог бы легко окончить дни свои через банкротство или ликвидацию, если бы группа людей не задалась вопросом: «Как превратить грех пьянства в добродетель гостеприимства?» Иначе говоря — как, не меняя профиль деятельности, реанимировать коматозное предприятие и сделать его конкурентоспособным.
Ответ напрашивался сам. Причём ответ не только коммерческий, но и метафизический.
Если на дорогу к счастью люди привыкли смотреть исключительно сквозь бутылочное горлышко, то не будет ли разумным и всячески оправданным — наполнить бутылку субстанцией, которая обладает не только способностью выключать сознание (что в России традиционно высоко ценилось), но и способностью включать положительные эмоции и провоцировать сложную гамму приятных гастрономических, т. е. эстетических, ощущений? Ведь человек ест и пьёт для того, чтобы жить, а не наоборот.
Далее, следуя стилю русских сказок, можно пропустить многочисленные деловые подробности, заменив их ёмкой формулой «сказано-сделано».
Как сделано? — спросит скептик. — В наших северных краях, лишённых условий для произрастания благородной виноградной лозы, дело может кончиться только постановкой на конвейер очередного сорта бессменной ханки.
Нет, не любим мы свою Родину и не доверяем изобретательности её верных сынов!
Опалесцирующая жидкость изумрудно-зелёного цвета, заключённая в изящно-тяжеловесную бутылку и напоминающая безнадёжным садистам-огородникам разве что раствор медного купороса для борьбы с жучком-цветоедом — на самом деле ликёр марки «Шартрез». Жидкость тёплого коньячного цвета с вишнёвым оттенком — ликёр «Бенедиктин». По соседству на полках фирменного магазина внушительными рядами выстроились бутылки, заключающие в себе джин, ягодные сладкие настойки, оригинальные купажи типа аперитивов и коктейлей, ординарные и отдушенные водки нескольких сортов, крепкие многокомпонентные настойки типа бальзамов.
Этот радужный сон забубённого русского алкоголика являет собою, во-первых, самую настоящую реальность, которую можно потрогать, купить и продегустировать. Во-вторых, качество названных алкогольных продуктов, оценённое если не по сертифицированной европейской, то по житейской российской шкале, удовлетворит любого привереду. В-третьих, стоимость названных продуктов хотя и нельзя назвать бросовой, но на фоне импортных аналогов она вполне приемлема даже для не очень толстого кошелька. И в-четвёртых, перечисленные продукты произведены из местного сырья в том регионе России, который ни по каким почвенно-климатическим параметрам не может быть отнесён к числу благодатных изобильных краёв.
На фоне этой идиллии с неловкостью думаешь о некогда прославленном столичном предприятии, подавать гостям современную продукцию которого считается за дурной тон, так как качеством своим она рождает воспоминания о временах повального увлечения граждан нидерландским спиртом Royal. А что иное можно было ждать от прославленного предприятия, если за последние десять лет оно несколько раз переходило из рук в руки, и вся энергия производителей расходовалась на мордобои у проходной?
Россия любит выпить — с этим ничего не поделаешь. И пьёт преимущественно водку — с этим тоже ничего не поделаешь, хотя в последнее время пошли непонятные разговоры об ослаблении национальной русской приверженности этому напитку под воздействием пропаганды пивного образа жизни. Нет уж, дудки — немцы из нас не получатся. Получатся пивные алкоголики русской модификации.
Однако правильное пьянство, о необходимости которого так долго говорили большевики, должно начинаться с правильной выпивки — с правильного мёда, если следовать логике Винни Пуха. Те, кто вырос и воспитался на знаменитом российском «коленвале», легко осознают истинность этого утверждения.
Воспетый нами провинциальный ЛВЗ позволяет себе, мягко говоря, некоторые извращения. Шартрез, бенедиктин, джин… Похоже на старый анекдот про монгольскую электронику, польскую нефть и болгарскую металлургию, которыми должно было прирастать могущество стран СЭВ.
Но как важно вовремя извратиться!
Русский крестьянин, конечно, не позволял себе после страды расслабиться рюмочкой шартреза. В московских трактирах не подавали джин с тоником. На деревенских свадьбах гостей чашами с бенедиктином не обносили. Всё так. Почвенные ценности следует хотя бы уважать и признавать.
И всё будет никак, если всякий дерзающий на новинки производитель по-прежнему станет получать у нас аттестацию свиного рыла в калашном ряду, фабриканта излишеств, самонадеянного профанатора международно признанных товарных марок. Но ведь описанный ЛВЗ не на Genuine Scotch и не на Martelle V.S.O.P. претендует.
Может быть, я примитивно мыслю. Однако возможность выпить в русской провинциальной глубинке чашечку кофе с рюмочкой непривозного шартреза, до которого я охотник вообще-то небольшой — такая возможность эмоционально и физиологически согревает мою русскую душу.
Vive Chartreuse a la Russe, и будем счастливы!
P.S. Этот текст — исключительно и только метафизический, а потому в нём нет и быть не может никакой коммерческой рекламы.