Из истории авторской песни: Гамлет, Отелло и другие

Алексей Федорчук

Откуда пошла есть авторская песня — вопрос, ответ на который не более однозначен, нежели на аналогичный, касающийся Земли Русской. Её происхождению возводят и к дворовой песне предвоенных лет, и к салонным романсам Александра Вертинского, известного, и Константина Подревского, ныне почти забытого. А то и заглубляют в век XIX, когда профессиональные фольклористы сочинили слова будущих «русских народных песен».

Некоторые основания все эти версии имеют — и дворовые песни, и романсы, и песни «народные», безусловно, оказали влияние на тех авторов-исполнителей «первого призыва», за которыми прочно закрепилась звучная, но безграмотная кличка «барды». Однако, следуя безудержной ретроспекции, их творчество можно напрямую вывести из Шекспира, а то и Гомера. Тем более, сколько бы наши «барды» ни косили под простых парней, все они были вполне подкованными по части литературного наследия всех времён и народов.

Так что более-менее общепризнанную точку зрения, что первым «настоящим бардом» был Михаил Анчаров, можно считать и более-менее обоснованной: первые его стихи датируются, видимо, военными годами, в собственном исполнении они прозвучали не позднее 50-х. Однако к этому же временному диапазону (последние сороковые — первые пятидесятые) относится и ещё один пласт песен, которые с полным правом можно назвать авторскими. В пласт этот входили:

  • «Ходит Гамлет с пистолетом» и «Отелло, мавр венецианский» — как нетрудно догадаться, актуализированные версии историй, лёгших в основу одноимённых пьес великого драматурга, разумеется, с откровенно поросячим подтекстом;
  • «Я был батальонный разведчик» и «О графе Толстом, мужике непростом» — стилизации под действительно «народные» (в указанном выше смысле песни, распевавшиеся в послевоенные годы инвалидами, квази-инвалидами и псевдо-инвалидами под аккомпанемент тальянки на вокзалах и в пригородных поездах, собирая таким образом подаяние.

Авторства слов и музыки не знал почти никто (а редкие знавшие — старательно делали вид, что не знают). И, тем не менее, они пользовались бешеной популярностью в народе. Свидетельствую как очевидец: первые две, «интеллектуальные», были популярны в «карагачёвых ташкентских дворах» в дни моего детства и отрочества, в 60-х годах. До того, как мы впервые услышали тех, кого потом признали «настоящими бардами» (эту историю я расскажу как-нибудь в другой раз). А «Батальонный разведчик» и «Граф Толстой» вошли в непременный репертуар упомянутых выше инвалидов всех мастей. Отголосок этого явления я застал, когда в первой половине 70-х мы с группой товарищей шлялись по Подмосковью в поисках таинственных карстовых полостей.

Интересно, что, когда на рубеже перестройки и нашего так называемого капитализма (то есть в эпоху либерализации цен) возродилось сословие «пригородных» исполнителей, и «Батальонный разведчик», и «Граф Толстой» заняли прочное место и в их репертуаре. Правда, теперь обычно под аккомпанемент гитары. Хотя «Графа Толстого» мне как-то довелось слышать и под аккордеон. Так что обе эти песни можно считать визитной карточкой «вагонного» жанра.

За незнанием авторов этих песен к жанру песни авторской все перечисленные произведения не относились ни тогда, ни потом. И поныне их называют песнями народными, дворовым, а иногда даже просто блатными. С последними они не имеют ничего общего, к «дворовому» жанру их можно отнести только ввиду популярности во дворах (в тех городах и весях Союза, где дворы было явлением не территориальным, а социальным), а народными — можно назвать только потому, что они стали любимы народом. И к тому же все эти песни имели авторов и слов, и музыки. Которые по совместительству были и первыми их исполнителям. Так что они полностью ложатся в русло авторской песни.

И потому наступило время назвать их авторов. Это были: Алексей Охрименко (1923–1993), Сергей Кристи (1921–1986), Владимир Шрейберг (1924–1979). Почти ровесники, друзья детства, фронтовики, они встретились после войны (Охрименко захватил ещё и Японскую), и с 1947 по 1953 сочиняли песенки. Тексты — действительно втроём, мелодии сочинял или подбирал Шрейберг, получавший в ту пору музыкальное образование. Ну а вахта исполнительства была возложена на Охрименко — как он сам сказал много лет спустя,

поскольку мои скромные вокальные данные были чуть выше, чем у моих друзей…

В 1953 году судьба раскидала друзей, и больше совместным творчеством они не занимались. Но за «отчётный период» успели сочинить всего пять песен — кроме упомянутых выше, ещё и «Нарымский рассказ о Шекспире, коварстве, любви и московской квартире» (в прежние годы я его не слышал). Однако их можно смело поставить у истоков нашей авторской песни.

Подборку совместного творчества наших авторов можно найти, например, на сайте Авторским голосом — действительно в исполнении одного из авторов, то есть Алексея Охрименко. И тексты которых, вероятно, следует считать каноническими — местами они отличаются от тех многочисленных вариантов, которые я слышал прежде. Хотя понятие каноничности для авторской песни условно по определению…

okhrimenko-1944
Алексей Охрименко

В эту подборку включены также песни про «Михайлу Ломоносова», «Муция Сцеволу» и «Пьера Бернаже», которые Алексей Охрименко сочинял уже после вынужденного распада авторского трио. А весь результат его дальнейшего творчества, в количестве нескольких десятков песен, находится в Сети — на тех музыкально-коллекционных сайтах, имя которым нынче легион, так что заниматься этим делом предоставляю заинтересованным лицам. Тем более что некоторые песни, авторство и исполнение которых приписывается там Охрименко, вызывают сильные подозрения на апокрифичность. Да и к теме нынешнего очерка прямого отношения не имеют.

На том же сайте «Авторским голосом» имеются и биографические сведения о всех трёх авторах. Правда, очень краткие, суммарно умещающиеся на экран. Хотя поверхностный поиск в Сети даёт или тот же самый текст, или ещё более более урезанный. Очевидно, что в основе всех биографических материалов из top’а выдачи и Гоши, и Яши лежат какие-то общие первоисточники. Терпения докопаться до них у меня не хватило. Но в процессе поисков я наткнулся на форум «Музыкальный перекрёсток». А в нём — на тему Охрименко Алексей Петрович, представляющую собой некую интеграцию первоисточников. К сожалению, «форумный формат» затрудняет точную идентификацию последних. Тем не менее, очень рекомендую к прочтению всем, кого заинтересовали биографии героев данного очерка, условия их творчества — как совместного, так и уже индивидуального.

Я же скажу ещё только несколько слов о самих песнях. Точнее, приведу несколько цитат для тех, кому ранее их слушать не посчастливилось. Для получения читателем собственного представления, хотя бы самого предварительного.

Впрочем, «Батальонного разведчика» цитировать невозможно — его можно только слушать. И, кстати, начинать это дело нужно именно с него. И не только потому что это была первая песня авторского трио. А потому, что во вступительном слове к ней Охременко рассказывает об истории и условиях создания всего цикла. А в слове заключительном — об отношении к нему тогдашнего литературного псевдо-истеблишмента (имён представителей которого, кстати, нынче никто не помнит). И вот тут-то не могу не привести цитату (с некоторыми сокращениями):

Был такой Всеволод Кочетов, великий русский писатель [один из тех, кто знал об авторстве цикла — А.Ф.]. Он написал повесть «Чего же ты хочешь»… И там некий Юджин, идеологический диверсант, приезжает в СССР с целью разложить советскую интеллигенцию [для чего после пьянки исполняет «Батальонного разведчика» в безобразно искажённом виде, выдавая её за русскую народную — А.Ф.]… Возмущённые, хотя и выпившие русские интеллигенты сказали:
— Нет, мистер Юджин, это не народная песня… А написал эту песенку изрядный сукин сын.
И вот это — «сукин сын», из уст Кочетов для меня высшая похвала.

Из песни про «Гамлета с пистолетом» вычленить цитаты также нелегко, но всё же возможно. Например:

И по расписанию Шекспира
Вынимал тут Гамлет-молодец
С ножен комсоставскую рапиру,
Наступал Полонию конец.

И тогда король, трясясь от гнева,
В Лондон повелел его сослать

Был Гамлет упрям и непослушен,
За себя двух корешей послал,
Вскоре был один из них задушен,
А другой — так без вести пропал.

И, разумеется, трактовка финала, кажется, не приходившая в голову ещё никому из шекспироведов прошлого и настоящего:

Больной Шекспир работал с увлечением,
Он делал деньги, затянув ремень,
И получили люди развлечение,
А автор – белый хлеб на чёрный день!

А вот «Отелло» оказался легко цитируемым, причём цитаты все — весьма актуальные:

Папаша — дож венецианский
Большой любитель был пожрать,
Любил папаша сыр голландский
Московской водкой запивать.

Разумеется, в начале 90-х, во времена, когда «Моцарта» было модно исполнять на «Ройяле», последние строки были преобразованы:

Любил папаша спирт голландский
Московским пивом запивать.

Ну а в наши санкционные времена вполне подходит трактовка:

Любим папаша сыр голландский
Шотландским виски запивать.

А вот строки:

Был у Отелло подчинённый
По кличке Яшка-лейтенант,
На горе бедной Дездемоны
Ужасно вредный интригант.

С некоторых пор они у меня устойчиво ассоциируются с Яндексом. Совпадение? Не знаю…

Впрочем, цитирование прекращаю, ибо продолжать его можно до полного переразмещения всех текстов. Которые, кстати, на сайте «Авторским голосом» также имеются.

P.S. История эта получила продолжение после того, как я обнаружил практически полную подборку песен, авторство которых достоверно принадлежит Алексею Охрименко. О чём — в следующей заметке.

Добавить комментарий