Алексей Федорчук
Апрель 1, 2013
В одном из обсуждений на Джуйке StraNNicK aka Евгений Чайкин своими разговорами о вяленой корюшке под пиво разбередил воспоминания. Тоже о корюшке. Только не вяленой, а свежевыловленной. И не под пиво, а под… но не будем забегать вперёд событий.
Которые начались в мае 1973 года сначала в Москве, потом в Хабаровске. А продолжились в посёлке Единка — это устье реки Самарги, самый север Приморского края. Добрались мы туда с некоторыми приключениями и плотно засели в ожидании вертолёта, который должен был нас в верховья этой самой Самарги закинуть.
Прилететь вертикальный в любой момент может, поэтому сидим на баулах в готовности плюс пять минут, настроение баульное, пулю пишем. Тут заходят к нам мужики из посёлка и говорят, мол:
— Харе в преф дуться, на рыбалку поехали.
Ну мы — мол, куда уйдёшь, вертолёта ждём.
Ну а те — а мы в ночную зовём, ночью вертолёт всё одно не прилетит.
Мы — да у нас и снасть упакована вся, а распаковываться неохота.
Те — да дадим мы вам снасть, да такую, что лучше и не надо.
Уговорили, речистые, — бросаем пулю недописанную, готовимся. Нищим собраться — и подпоясаться не обязательно, главное только прихватить чего надо (потом скажу что), так что в первых же сумерках подъезжает за нами машина — а мы как юные пионеры, в полной боевой.
А машина поглядишь — закачаешься: та самая легендарная полуторка, вусмерть раздолбанная, от бортов одни воспоминания. И вся гроздьями мужиков увешанная. Как держатся — понять невозможно, цирковому акробату слабо было бы. Потому как потёмки уже капитальные, а ехать по прибойке вдоль моря.
Нас, как салабонов неопытных, посадили в кузов — в самую кучу-малу, чтобы ненароком по пути не вывалились, и поехали. Ехать, благо, недалеко было, с часок, если память не изменяет.
А на месте все высадились и снасть разобрали. Вручили и нам снасть — по огромадному такому сачку на длиннющем черене, и технику действий объяснили. То есть просто заходишь в море, насколько сапог болотных хватает, и сачком море то черпаешь. А зачерпнутое на берег выкидываешь.
Так оно и оказалось: черпаешь море впотьмах, подымаешь сачок — и тебя ведёт, как Шурика в Напарнике, когда он совковой лопатой цемент черпал. Только в сачке не цемент, понятно, и не море Японистое, а полон он той самой рыбой корюшкой. Так что действительно — знай успевай её на берег выкидывать.
В общем, работёнка — потяжелее, чем канавы бить, потому что процесс непрерывный: зачерпнул, развернулся, улов швырнул, развернулся обратно, черпанул снова, развернулся… и так далее. Всю ночь, до первой зорьки. Да и сапоги хоть болотные, а в азарте в море не до колена заходишь, а до… ну, повыше, чем доха прикрывает. Местные-то мужики опытные, в кирзачах, да ещё и прорезанных: сколько втекло, столько и вытекло. А у нас уже через полчаса половина Японистого моря в болотниках хлюпает.
Но советского геолога хрен чем возьмёшь, продержались мы наравне с местными до той самой зорьки. А потом команда пришла — прекращать. Не дабы солнечно божество приветствовать. А просто на рассвете корюшка черпаться гораздо хуже стала. Да и начерпали мы её все вместе за ночь столько, что не одним, и не двумя рейсам той развалюхи не перевести было.
Ну мужики в основном вывозом улова и занялись — затариванием, погрузкой, отправкой. А те, что от вахты были свободны, начали нас приморской жизни учить. Кстати говоря, начальник наш, Володя Ярмолюк, старый приморский волк был, можно сказать, потомственный. Но с нами не пошёл. А из поехавших на рыбалку все четверо в Приморье первый раз были. Так что учёба не лишней оказалась.
В общем, запалили мужики костерок из плавника, и сковороду откуда-то достали чугуниевую. Если скажу, что метр на метр — не поверите, но к тому близко, в обхват примерно окружностью. Раскалили, маслица полили — и давай на ней корюшку жарить чуть почищенную на самую скорую руку. А самую маленькую — кажется, даже не потрошённую.
А как первая порция пожарилась (это очень быстро было, чуть не мгновенно). — накладывают нам. Вместо столового сервиза мы крафт-мешок распоротый приспособили, он же и крахмальной скатертью послужил, на него готовую рыбу и высыпали. И достают бутылку водки, и тоже нам в кружки наливают, приговаривая, что нельзя свежую корюшку без водки есть, грех это великий.
Ну а я уж говорил, что собирались мы, не подпоясавшись. Но кое-чего прихватив с собой. Люди понимающие уже догадались, чего: чай, сахар, тушёнку и бутылку спирта литровую, из-под вермута импортного. А поскольку народу много было — то очень к месту и водка пришлась, и спирт. А чая с сахаром и тушёнки можно было бы и вовсе не брать.
Я любителем рыбы никогда не был, всегда считал, что лучшая из рыб — это большой кусок баранины. Но вкус той первой корюшки до сих пор помню, почти ровно сорок лет спустя…