Марк Блок. Апология истории, или ремесло историка

Алексей Федорчук

С этой книги, содержание которой ясно из названия, следует начинать изучение любой истории. Более того, будь я министром Вышобраза СССР, я включил бы её в обязательную программу для скубентов всех гуманитарных специальностей, всех естественников специальностей полевых (геологов, географов, биологов etc.). Но и для всех остальных людей, будь они скубенты или не скубенты, прочтение её, как минимум, не повредит.

Содержание книги пересказывать не буду. Достаточно того, что автор занимался достаточно узкими вопросами — изучением раннесредневековых докумениов, написанных на поздней «кухонной» латыни (это и было его ремесло в собственном смысле слова), и реконструкцией на этой основе социальных и экономических отношений во Франции того времени — и тут его ремесло превращается в искусство. Чему и посвящена его книга.

А параллельно Марк Блок прожил очень бурную жизнь. Будучи офицером запаса Французской армии, он прошёл всю Первую Мировую войну, дослужившись до капитана. И в первые дни Войны Второй тоже оказался на службе.

В предисловии к Апологии он описывает эпизод эвакуации с Дюнкерка. Песчаная коса, на которой зажаты остатки французской армии. Беспрерывные бомбёжки. И по этой косе под бомбами ходит немолодой (Блоку тогда было крепко за 50) щуплый очкарик очень штатской внешности, и размышляет.

К нему подходит один из кадровых офицеров и говорит типа того:

— Вот вы, по виду типичный штафирка, а ведёте себя под бомбами куда спокойней моих офицеров.

— Вы знаете, я историк. А изучение истории очень способствует спокойствию и хладнокровию.

Этот эпизод описан не только в Апологии, которую друг Блока, великий французский историк Люсьен Февр издал много лет спустя после его гибели, но и в мемуарах того самого офицера, изданных много раньше — когда тот стал генералом…

А потом, после эвакуации, Блок вернулся во Францию, и участвовал в Сопротивлении. И здесь проявился его второй талант — удачливого взрывника и диверсанта (повторяю, ему к тому времени шло к 60-ти). В 44-м он был арестован немцами и расстрелян.

А ещю у него в Апологии есть замечательная фраза (по памяти):

В науках, где ничего невозможно доказать, очень важно убедить.

Это не только про историю. Может быть, именно поэтому все великие геологи прошлого были блестящими стилистами? Но это совсем другая история…

P.S. На русском языке Апология истории была издана в 1970-м году в издательстве «Наука», в числе первых трёх книг только что организованной тогда серии «Памятники исторической мысли». Практически одновременно с Историей Геродота и Историей Флоренции Маккиавелли.

Переиздавалась, как минимум, в начале 90-х издательством «Ладомир», возможно, и ещё кем-то. В сети есть у Мошкова (точно), наверное, и на более иных ресурсах.