Алексей Федорчук
В самом конце предыдущей части этой истории говорилось, что встретились две наши банды на центральной улице посёлка Хаилино, прямо как в центре ГУМа у фонтана. И оказалось, что никуда барахло нам вести не надо, и никаким лагерем не заботиться. Ибо Игорь встретил тут земляка своего, как и он, из Каменца-Подольского родом, именем и фамилией — Коля Небожинский.
Пропадал Коля в то время в основном в Тиличиках, по причинам, о которых здесь говорить неуместно. И квартиру свою поселковую предоставил в полное распоряжение Игоря. А Игорь устроил там свою штаб-квартиру и по совместительству ночлежку, когда из тундры в Хаилино заезжал. Так что и мы туда подселиться решили, на время ремонта.
Но сначала, естественно, сели за стол — достижениями поделиться, да планы на будущее обсудить. Подкрепляя силы свои тем, что корякский бог нам послал. А что он послал — вы, конечно, догадываетесь.
Игорь к тому времени работы в окрестностях Хаилино закончил, собирался сворачивать лагерь под горой Сейнав, отправлять в Москву большую часть своей банды, кому возвращаться пора было, в силу разных причин. А сам с остатками трудового коллектива планировал двинуть на ГТСке к побережью, в бухту Сомнения. Где, по слухам, имелись MORB’ы. А я, в ходе нашего с Игорем обсуждения, убеждал его это не делать. И по двум причинам.
Первая — проблематичность проезда до Сомнения на вездеходе. За несколько лет до нас там было так называемое Олюторское ртутное «месторождение» (в кавычках — потому что в разработку оно так и не пошло). И функционировала геологоразведочная партия — с тяжёлыми горными работами, бурением и прочими взрослыми атрибутами, требующими надёжных коммуникаций. Так вот, по суше она никаких коммуникаций не имела — все контакты были или морем, или по воздуху.
А вторая причина, и она была главной — не имелось там ни малейших MORB’ов. О чём у меня были совершенно точные агентурные данные. Ибо на то самое Олюторское месторождение заносило моих старых товарищей ещё по прежней, доакадемической, жизни — геолого-поисковой. Да и единственные анализы встречавшихся там базальтов, опубликованные лет за 15 до того Геннадием Авдейко, ясно говорили, что никакие они не MORB’ы.
Маленькое узко специальное отступление. MORB — это Mid Ocean Ridge Basalts, что в переводе на язык родных осин означает «базальты срединно-океанических хребтов». Те самые, по которым недавно защищал диссертацию Сергей Сколотнев. А ещё эти самые MORB’ы встречаются в так называемых офиолитовых комплексах. Которые, с лёгкой руки французов, итальянцев и прочих бусурманских немцев, в том числе и англоязычных, модно было считать фрагментами коры древних океанов, закатанных в ныне континентальные структуры.
В Лигуридах Италии и на Корсике, где офиолиты упомянутыми бусурманами изучались, это, с некоторыми оговорками, так и было. Однако мода есть мода — и потому офиолиты находили везде, в том числе и там, где они и близко не лежали. И везде их считали океаническими фрагментами. Хотя настоящие MORB’ы, относительно точный индикатор океаничности, в них встречались не чаще, чем стобаксовые купюры ныне — на московских тротуарах. Но отдел-то наш назывался — отделом океанической коры. Так что, во оправдание имени, для нас было делом чести, подвига и геройства эти самые MORB’ы отыскать. Особенно там, где их не было.
В общем, прообсуждали мы этот вопрос всю ночь, не забывая подкреплять свои угасающие силы дарами корякского бога. Но так и не пришли к консенсусу, хотя дары те действовали очень умиротворяюще. И потому приняли паллиативное решение: ничего пока не решать. А с восходом зари ехать к Сейнаву, снимать лагерь Игоря и его народ, отправлять кого надо в Москву. И в ходе этого — думать о дальнейших планах и перспективах.
Так что, едва расталдыкнуло солнышко лучики свои по белу свету, подкрепились мы напоследок (от занюхивания портянкой, подобно старику Ромуальдычу, воздержались), погрузились в вездеход и поехали к намеченной цели. Недалече до нём было (точно в километрах уже не помню), но по дороге надо было через реку Вывенку переправляться, одну из трёх величайших рек Олюторщины (две другие — Пахача и Апука, до которых речь дойдёт в других частях «Исповеди»).
Паша Некрасов, вездеходчик Игоря, был мужик до крайности аккуратный — такой же аккуратный, как Юра Тислов, о котором я упоминал в другом контексте (и со временем расскажу подробней). И к переправам подходил очень ответственно. Однако всенощные обсуждения и подкрепления сказывались — вездеход мы чуть было ни притопили. Тем не менее, выбрались из реки благополучно, и под вечер дотащились до Игорева становища под горой Сейнав. Где воссоединились с его обитателями:
- Юлей Румянцевой, тогда студенткой (это та самая девушка из очень интеллигентной семьи, которая добрым и ласковым русским словом отогнала медведя, что внаглую пёр на наш лагерь на Камчатском мысу — но это катрен из совсем другой песни);
- Юрой Дубиком, с которым недавно и неожиданно пересёкся на Фейсбуке.
Тут, готовясь к ликвидации лагеря, продолжили обсуждение, наконец, завершившееся консенсусом. Однако прежде чем сказать, в чём была его суть, надо вкратце осветить положение в глобальном масштабе.
А оно было таково, что ремонт ГТТуя требовал больших сварочных работ: левый ленивец у него был вывернут с мясом, до Хаилино мы добрались, перекинув гусянку через последний опорный каток. Ну и ГТСка за сезон немного побилась, тоже местами подварить не мешало. А надо сказать, что в вопросе сварки применительно к вездеходам существовало два мнения, и между их приверженцами существовало антагонистическое противоречие. Одни полагали, что варить надо непременно электричеством, другие же — только газом. И дискуссии тут по накалу страстей не уступали священным войнам типа Vim vs Emacs.
Впрочем, в наших рядах никаких дискуссий не было. Ибо все трое вездеходчиков, и Платонтий, и Пашка, и Серёга Толстой, коим, собственно, и предстояло осуществлять ремонт руками, были приверженцами газосварки. При этом самое парадоксальное, что запас электродов у нас был преизрядный — на предмет обмена с местными вездеходчиками, большинство которых были адептами электросварки. А вот кислорода не было от слова «вообще» — своего по очевидным причинам, а в посёлке — из-за очередного финта совхозных снабженцев.
И второй момент положенья в мире — последняя удача сезона: погоды продолжали стоять прекрасные. То есть ночью уже крепко морозило, и иней к утру выпадал такой, что спросонья его можно было принять за снег. Однако днём было солнечно и не жарко, и ни комара, ни мошки, ни даже мокреца не было и в намёке. Короче, стояла та самая устойчивая осенняя погода, о которой всё дождливое корякское лето мечтают геологи. И которая на самом деле бывает очень редко — за пятнадцать лет работы на Северо-Востоке я припоминаю две или три таких осени.
С учётом всех этих факторов разработанный нашим генштабом план включал три пункта:
- основная часть объединённой банды грузится в вездеход и едет в Хаилино;
- там те, кому надо возвращаться домой — а это Юлька, Юрка и Игорь Извеков — именно это и делают, купив транзитные билеты по маршруту Хаилино–Тиличики–Питер-Камчатский–Москва;
- вездеходчики (Платонтий, Серёга и Пашка) из Хаилино отправляются в Тиличики добывать кислород, благо, на сей предмет, кроме электродов, имелся и безотказный поставщик самой твёрдой в тех местах (и особенно в то, ещё горбачёвское, время) валюты — жидкой.
Но эти три пункта предварялись пунктом нулевым: перед тем Игоря, Верку и меня забрасывают в место, где мы, пользуясь остатками хорошей погоды, собирались ещё немножко поработать. И местом этим была река Тапельваям, которая и дала имя всей истории.
Почему Тапельваям? Смутное нутряное чувство подсказывало мне, что именно там есть хороший шанс найти те самые пресловутые MORB’ы, о которых говорилось выше. Да и некоторые намёки в отчётах съёмщиков наводили на такую мысль. Забегая вперёд, скажу, что так оно и оказалось: нашлись там и MORB’ы, и OIB’ы (Ocean Island Basalts — базальты океанических островов, тоже индикатор соответствующей геодинамической обстановки), и яшмоиды, из которых потом вытравились радиолярии, которые даже позволили определить возраст всего этого безобразия.
Но это было потом. А пока мы ликвидировали лагерь и без всяких приключений доехали до Тапельваяма. Где капитально, на каркас, поставили производственную шестиместку с печкой, общими силами всей банды наготовили дров (уже начинался октябрь, а это в тех краях месяц не очень жаркий), отмерили харча (не забыв по братски поделить остатки дрожжей — запас их в том месте и в то время был практически невосполним). После чего граждане провожающие, то есть мы втроём, попрощались с гражданами отъезжающими: вот так, всем вместе, нам в том году собраться было уже не суждено.
Началось Большое Тапельваямское сидение, собственно рассказ о котором будет на следующей странице.