Алексей Федорчук
Чуть ли не первая песня Юрия Визбора — «Мадагаскар», известная также под названием «Чутко горы спят…» — по первым словам её текста. Сочинённая в начале 50-х годов прошлого века, она быстро приобрела широкую известность в узких кругах любителей того, что потом назовут авторской или бардовской песни.
Много лет спустя Визбор рассказывал, что народная молва тех времён приписала авторство стихов Николаю Гумилёву. И мнение это настолько укоренилось, что, как говорил Юрий, ему было как-то неудобно говорить, что сочинил её он сам — могли принять за плагиатора. И добавлял, что сравнение с Гумилёвым, о котором тогда мало что было известно, кроме легенд, льстило его авторскому самолюбию.
Тем не менее, автор «Мадагаскара» — таки Юрий Иосифович Визбор, за которым с его же лёгкой руки закрепился ник Визбор Иосич. Ибо называть его сейчас Юркой — излишне фамильярно (хотя у нас в партии все, кроме начальника, звались Юрками, Витьками, Вовками или Лёхами), а все остальные формы — слишком казённы. Однако это — часть другой истории. А в продолжении этой — процитирую второй куплет песни про Мадагаскар:
Может стать, что смерть
Ты найдешь за океаном.
И все же ты от смерти не беги.
Осторожней, друг,
Даль подернулась туманом,
Сними с плеча свой верный карабин.
Не спросил я некогда у Визбор Иосича, что послужило поводом для сочинения этих строк, да и песни вообще — то ли постеснялся, то ли повода не было. А теперь уже и не спросишь… Но аналогия с судьбой реального персонажа истории, известного в большинстве источников как Морис Август Бенёвский, напрашивается. Во всяком случае для меня она была очевидной с первого прослушивания песни и первого знакомства с биографией Бенёвского — и то, и другое произошло практически одновременно, в начале 70-х годов.
Впрочем, знакомство с биографическими материалами героя предлагаемого очерка сразу вызывает сомнения в его реальности — ибо больше похожа на приключения барона Мюнхгаузена в преложениях Рудольфа Распе и Годфрида Бюргера в кумулятивном виде лёгших в основу всей литературной и кинематографической традиции о самом правдивом лгуне всех времён и народов. Впрочем, на этот титул и Бенёвский мог бы претендовать не без успеха…
В немногих словах биографию Бенёвского можно описать так: выходец из знатного рода, барон Священной Римской империи, младшим офицером участвовал в Семилетней войне (1756–1763). Затем, в чине капитана, состоял на службе Речи Посполитой. И находился на ней вплоть до февраля 1768 года, когда была созвана Барская конфедерация, объединение польских магнатов и шляхты римско-католического вероисповедания, целью которой было свержение короля Речи Посполитой Станислава II Августа (в девичестве Понятовского). Ибо этот тиран не давал своим верноподданым католикам должным образом дискриминировать диссидентов — тогда в этой стране под этим термином объединяли православных, греко-католиков и протестантов всех мастей, от лютеран до кальвинистов. После чего Бенёвский поступает на службу в армию конфедератов
В марте армия Барской конфедерации выступила против своего короля с оружием в руках — и Бенёвский находится в их рядах. А когда Станислав II Август запросил помощи у Екатерины II (злые языки говорили разное о их отношениях — хотя нет, как раз не разное, а одно и то же), то наш герой участвует в войне с Россией. Точнее, с экспедиционным корпусом Русской армии и польским корпусом Францишека Ксаверия Браницкого, сохранившим верность присяге своему королю.
Война эта продолжалась четыре года (1768–1772) и завершилась полным разгромом конфедератов. Именно тогда начала восходить пресловутая звезда Суворова Александра Васильевич: за победу над конфедератами 2 (13) сентября 1769 года у деревни Орехово он был произведён в чин генерал-майора. Завершилась история Барской конфедерации Первым разделом Речи Посполитой.
Однако этот финал, да и самая активная и жестокая часть войны происходили уже без Бенёвского. В самом начале боевых действий он попадает в плен — вероятно, при взятии русскими войсками Кракова в июне 1768 года. Однако получает свободу под честное слово, которого не сдержал, опять оказываясь на службе конфедератов. Завершившуюся вторым пленением — видимо, уже в следующем, 1769, году. На этот раз с ним обходятся гораздо суровей, и ссылают аж в самую Казань, где был принят в лучших дома и вынужденно вёл жизнь в великом свете местного масштаба. Не выдержав столь суровых условий пленения, Бенёвский вместе со шведом Адольфом Винбландом, своим сослуживцем по армии конфедеротов, предпринимает попытку побега. Неудачную — и после поимки с обоими обходятся по всей строгости советского российского закона. И ссылают на Камчатку, в Большерецкий острог.
Население Большерецка, в то время едва достигавшее пары сотен человек, почти наполовину состояло из ссыльных — в основном государственных преступников. Происхождения они были самого разного: от бывшего канцеляриста, «шельмованного казака» Ивана Рюмина (запомним это имя, оно нам пригодится) до помещика Ипполита Степанова и Александра Турчанинова, камер-лакея Анны Леопольдовны, правительницы Российской империи при своём малолетнем сыне Иоанне VI. И прегрешения пред власти предержащими за ними водились весьма серьёзные, ибо многие злоумышляли на матушку-государыню не только словом, но и делом.
Вообще прежняя жизнь многих «большерецких сидельцев» могла бы послужить сюжетом для серии романов. Но к сюжету нашему имеет лишь косвенное отношение, постольку, поскольку привела их на край света и свела вместе в одном остроге. Где условия существования резко отличались не только от ГУЛАГа, но и от поселений советских «химиков».
Применительно к Большерецку можно сказать словами эпизодического персонажа комедии Леонида Гайдая — «Отсюда не убежишь», и здешние узники пользовались внутренней свободой. Которую задействовали по полной программе. Например, Бенёвский занимался просвещением местного населения. В числе его учеников был юный Ваня Устюжанинов, сын отца Алексея, большерецкого батюшки — отметим в уме на будущее и это имя, у нас будет повод его вспомнить.
Однако была и другая сторона медали — свою внутреннюю свободу ссыльные использовали для подготовки с целью таки побега, не по суше, так по морю. Организатором этого комплота считается Бенёвский, в итоге и возглавивший всё мероприятие. Или, правильней сказать, операцию. Которая в последних числах апреля 1771 года, после ряда накладок и осложнений, в частности, убийства, при участии местных зверопромышленников, командира острога капитана Григория Нилова, завершилась успехом: угоном казённого галеота «Святой Пётр». Так 12 мая начался «великий заплыв» семидесяти первых политбеженцев Руси. Накануне, 11 мая, подписавших «Объявление в Сенат» — первый политический манифест, обличающий самодержавие со всех сторон: грамотные подписались за неграмотных.
Их маршрут проходил через Японию, остров Тайвань, на котором произошёл кровавый инцидент с местным населением, Макао, где был продан ставший непригодным к океанскому плаванию «Святой Пётр» вместе с грузом, потибренным в Большерецке, в том числе предназначавшейся для уплаты ясака пушниной, Кантон, в котором были зафрахтовано два французских судна, остров Маврикий, в те годы — французскую колонию Иль-де-Франс. На этом острове Бенёвский свёл знакомство с местной администрацией, в том числе губернатором. И наслушался от него рассказов о Либерталии — легендарной республике пиратов на острове Мадагаскар, созданной по заветам великих утопистов Мора и Кампанеллы.
Маршрут Бенёвского и его команды завершился 7 июля 1772 года в Порт Луи — приморском городке в Бретани. Здесь на берег сошли 40 человек (37 мужиков и 3 женщины) — остальные были убиты на Тайване, умерли от болезней в Макао и во время дальнейшего плавания, трое были высажены на Курилах, а один, Ипполит Степанов, — оставлен в Макао за неповиновение.
В Порт Луи остатки бывшего экипажа «Святого Петра» разделились. Восемнадцать человек вернулись в Россию, воспользовавшись обещанным прощением матушки-государыни, тронутой тяготами и лишениями участников «великого заплыва». И обещание своё сдержавшей — «возвращенцев» привели к повторной присяге, взяли «подписку о неразглашении» обстоятельств большерецкого бунта и дали право выбора местожительства любой, кроме Санкт-Петербурга и Москвы. Среди «возвращенцев» был Рюмин с женой, корячкой Любовью Саввичной. Они поселились в Тобольске, где Рюмин был восстановлен в должности канцеляриста.
Девять человек возвращению в Россию предпочли поступление на Французскую службу, и следы их теряются. Винбланд отправился домой, в Швецию. А одинадцать человек, в том числе Ваня Устюжанинов и одна из женщин, жена матроса Андреянова, последовали за «командором заплыва». Который, вместе с приданными французскими ооруженными силами в количестве двух с половиной сотен человек, повёл их… приводить Мадагаскар под высокую руку короля Франции. Под лицом которого в тот момент подразумевался Луи XV.