Алексей Федорчук
С тех пор, как роман Толкиена Властелин колец приобрёл всемирное признание, вокруг него возник слой мух — «продолжателей» его дела. Их произведения выделяют в отдельный жанр — в Википедии он называется Фанфики о Средиземье.
Фанфики эти были разные — в меру наличия (или отсутствия) литературного таланта у их авторов. Согласитесь, что любой талантливый автор не будет писать фанфики по мотивам пусть самого лучшего в мире, но не его произведения: ведь он в силах написать произведение, может быть, и не столь гениальное, но свое.
Как бы то ни было, некоторые фанфики читать было забавно. Например, Звирьмариллион. Сама по себе книжка — сборник произведений разных авторов, большая часть которых абсолютно беспомощны в литературном отношении. Однако она предварялась замечательным эпиграфом за авторством Алексей Свиридова, который не сочту западло процитировать:
Три стакана светлым эльфам
Наливаю из графина
Гномам — семь, пускай ужрутся
Серые дубины
Своим людям девять ставлю
Чтоб создать веселье
А канистру всю себе оставлю
На пьянку и похмелье.
Впрочем, творчество Алексея Свиридова сейчас судят Верхние люди. А те ребята судят без дураков — у них нет литсоветов и совписов, и наши заботы о хлебе насущном их уже не волнуют. Но именно его Звирьмариллион стал предтечей следующего, с позволения сказать, литературного жанра. В Википедии он не присутствует — но я этот жанр называю обсирание Профессора.
Основополагающий камень в это сооружение заложил Ник Перумов, небезызвестный, своей, первоначально, двулогией — Кольцо тьмы. Хотя в первых двух книжках тема обсирательства ещё не присутствовала. Более того, они написаны как бы даже с любовью к прототипу — другое дело, что любовь эта была у автора вполне нетрадиционной. И плодом её стала альтернативная история Средиземья.
Предлагаю задуматься над смыслом фразы: альтернативная история альтернативного мира. Бред, не так ли? Ведь количество альтернативных миров безгранично — если тебе не нравится альтернативный мир Толкиена, то никто не запрещает придумать свой, столь же альтернативный.
Ан нет — ведь придумывание своего альтернативного мира требует умственных усилий и фантазии. А описание его — собственного литературного таланта. Тогда как при обсирании мира чужого — и особенно напрягаться не нужно (всё уже украдено придумано до нас). И о стилистике можно не заботиться — вошедших в обиход штампов из прототипа вполне хватит.
Венцом же жанра обсирателей стала книжка Кирилла Еськова Последний кольценосец (в народе она известна как книжка о колченогом). Это не просто паршивая книжка — паршивых книжек за последние два десятилетия было издано бессчётно. Это очень недобрая паршивая книжка — и потому больше я о ней говорить не хочу.
А закончу эту заметку тем, что Толкиену можно гордиться посмертной своей судьбой. Ведь на трупе мёртвого льва может собраться гораздо больше мух и червяков, чем на трупе мёртвого шакала. Что мы и видим на примере Властелина колец.
P.S. Интересно, а авторы нынешних топов книгоиздания — удостоятся ли того, что на их трупах будут роиться мухи и ползать черви? Думаю, нет — ведь и мухи, и черви не совсем всядны…
> Согласитесь, что любой талантливый автор не будет писать фанфики по мотивам пусть самого лучшего в мире, но не его произведения: ведь он в силах написать произведение, может быть, и не столь гениальное, но свое.
Не соглашусь. См. «Кольцо Тьмы» Н. Перумова — это конечно не совсем фанфик, но принцип тот же: выражение своих идей на чужом базовом материале. А также «Гарри Поттер и методы рационального мышления» (автора забыл) — чистейший фанфик, но от талантливого автора.
Обсирание (немного в другом направлении, но обсирание тем не менее) началось на самом деле гораздо раньше — еще с первых переводов на великий могучий (от собутыльников Венички Ерофеева). Просто осознали это не сразу, за неимением в то время у простых совейских смертных оригинального текста.
yoshakar, для выражения своих идей Профессор создал свой мир. Если человек пытается выразить какие-то идеи на материале чужого мира — возникает мысль, а может ли он придумать для этого свой? И уж совсем напрашивающийся вопрос — а может, и идей-то не густовато?
А по второму пункту — фанфик по Гарри Поттеру от талантливого автора может быть только пародией. Вроде как «Парнас дыбом».
lahzu, если Вы о первопереводчиках Пофессора — категорически с Вами не согласен.
И кстати, оригинальные тексты Профессора в понимании его творчества помогут очень мало — без хотя бы минимальной подготовки в тех областях, в которых он был профессионалом.
> Если человек пытается выразить какие-то идеи на материале чужого мира — возникает мысль, а может ли он придумать для этого свой? И уж совсем напрашивающийся вопрос — а может, и идей-то не густовато?
В упомянутом мной случае сомнений нет: Перумова многие не любят, но именно как творец миров он признан и уступает разве что мастерам дарк-фэнтези (и то в определённом смысле).
И даже в «продолжении» Толкиена мир на самом деле другой — он не совместим со Средиземьем Толкиена как оно предстаёт в общем (то есть если брать всякие письма, неопубликованные материалы), но при этом сага Сильмарион—Хоббит—Властелин Колец является общим подмножеством.
Могу та же провести следующуб аналогию. Я как программист знаю: если то, насколько человек пишет свой код, показывает талант; то по тому как он работает с чужим кодом, с наследием других, можно судить о мастерстве.
А возьмите всякие ремейки. Да, многие никуда не годятся, но есть и обратные случаи, и канонический пример — фильмы о Зорро. Последних очень много, и, как бы ни был хорош «Знак Зорро» 1920 года, другие хороши по-своему.
А Волков со своим «Изумрудным городом»? Ведь то же самое, что «Страна Оз», ничего своего — но какое развитие своей, уже независимой, линии далее!
В общем, мне кажется, что чисто механическая характеристика «чужой мир» не может служить надёжным признаком, ну никак.
> он не совместим со Средиземьем Толкиена как оно предстаёт в общем
Совершенно верно. Но Перумов использует те же ключевые слова — то есть мир кажется узнаваемым. Хотя на самом деле это тот самый мир, в котором «тошнит от колец». Мир мух, роящихся на трупе льва, и откладывающих в него личинки.
Возможно, я предубеждён против Перумова. Потому как считаю его весьма посредственным стилистом, начисто лишённым оригинальности именно как создатель сюжетов (aka миров). Что он блестяще доказывает: чем дальше он отходит от порождённых им личинок в мире Толкиена, тем становится беспомощней.
> возьмите всякие ремейки
А вот это совсем другой жанр, что прекрасно видно на приведённом Вами примере с Зорро. Это — бродящие сюжеты, идущие, может быть, от неандертальцев (уж от кроманьонцев — точно). Которые каждое поколение по своему воспроизводило, воспроизводит и будет воспроизводить тысячелетиями, пока сюжет сохраняет актуальность. А сюжет про одинокого рыцаря — защитника угнетённых, будет аутален всегда. Вне зависимости от того, лук у него в руках, шпага или револьвер имени полковника Кольта.
И тут можно оценивать только качество реализации. В том числе и орудования орудием защиты угнетённых. И с этой точки зрения в линии Зорро мне больше всего нравится экранизация с Аленом Делоном :)
> А Волков со своим «Изумрудным городом»?
А это уже третий случай (я бы сюда добавил «Золотой ключик»). Который можно назвать локализацией (или адаптацией к иным национально-зависимым условиям). Потому что оригинальные Баум и Коллоди для наших детей банально скучны.
> Я как программист знаю: если то, насколько человек пишет свой код, показывает талант; то по тому как он работает с чужим кодом, с наследием других, можно судить о мастерстве.
Очень интересная аналогия — но, на мой взгляд, не вполне правомерная: в каждой сфере деятельности свои законы.
Я Вам в ответ приведу другую. Старина Лу (который Р.Л.Стивенсон) умер, не дописав примерно четверть своего предпоследнего романа — «Сент-Ив». С просьбой завершить его обратились к признанным мастерам жанра — Артуру Конану Дойлу и Райдеру Хаггарду. Оба отказались. Сэр Артур даже мотивировал тем, что как стилист далеко уступает Стивенсону. Хотя на самом деле (возвращаемся к первому пункту) оба прекрасно понимали, что они просто не смогут продолжить чужой роман, не перекорёжив его в соответствие со своими представлениями.
Это сделал профессиональный литературовед и литературный критик Квиллер Куч. Который ничем нигде никогда больше не прославился. Но который сумел воспроизвести стиль Стивенсона так, что, не зная точно, где кончается полиция, и где начинается Беня Крик, понять этого невозможно.
PS И спасибо за Ваши комментарии. Видимо, таки можно обсуждать тему, в равной мере (я так полагаю?) затрагивающую обоих собеседников, при диаметральной противоположности позиций.
> И спасибо за Ваши комментарии. Видимо, таки можно обсуждать тему, в равной мере (я так полагаю?) затрагивающую обоих собеседников, при диаметральной противоположности позиций.
Да, только ощутимый результат такие обсуждения редко приносят: слишком разные исходные позиции и осутствие достаточно объектиных критериев делают маловозможным нахождение какой-либо «истины» в подобном споре.
А истина в литературных спорах — недостижима по определению. Ибо единственный объективный критерий в них — «нравится — не нравится». Все остальные — от лукавого.
Возвращая, (символично, кстати, по датам — год назад). Джон Рональд Рэул Толкиен (терпеть не могу каноничное «Толкииин») писал свои средиземья с конкретной карты. Мордором у него был СССР. Другое дело, что на его поле писать не выйдет. Он написал «абсолютную истину», с которой спорить мы просто не можем. Но абсолют в реальной жизни приводит к «Arbeit macht frei». Поэтому ему противостоят по-другому. Да, мы признаем великое творчество. Да, мы зачитываемся им и его перечитываем. Но если кто-то где-то там у нас мирно жить не хочет, обвиняя СССР во всех смертных грехах, то мы можем и не сдержаться, не промолчать. Вот так: http://www.spletnik.ru/blogs/kruto/134077_novak-dzhokovich-postavil-v-tupik-vedushcego-cnn .
Поэтому так остро стоит вопрос о реакции на творчество Толкиена со стороны представителей «бывшего СССР».
Дмитрий, очень не уверен, что
> Толкиен … писал свои средиземья с конкретной карты.
Во-первых, сам он категорически отрицал всякую аллегоричность.
Во-вторых, первые кроки местности будущего Средиземья были обрисованы им ещё до ПМВ.
А в-третьих, мне кажется, Профессор вообще мыслил совершенно иными категориями. Примерно теми, в которых любой наш генсек был мелким политическим деятелем эры Пеле и Гарринча (условно) :)
Простите, что не уточнился. Он не брал именно «карты и кроки», а общую картину, которая потом была воплощена в тексте и, далее, в графике (в реально нарисованной карте). Речь шла как раз об «угрозе с Востока». И тут двузначных трактовок быть не могло. Угроза с Востока тогда была только одна — размеры позволяли.
> А в-третьих, мне кажется, Профессор вообще мыслил совершенно иными категориями.
Поэтому, думаю, в итоге ему было в целом плевать на то, как интерпретируют его творчество в переложении на реальный мир. Он этого просто не замечал.
Ну и по теме статьи. Я хорошо помню 90-е, когда, после всех рек нечистот, к нам ринулась тогда трилогия «Властелин Колец». Каких только не было переводов! Но в молодежной среде Профессор мгновенно обрел необыкновенную популярность, книги просто зачитывали до дыр! Идеи обсуждали, мусолили, превозносили, громили. Потом пришла пора Сильмариллиона, когда молодежь не просто стала изучать истоки Средиземья, но получила возможность выучить настоящий эльфийский язык. И они начали его учить! :) А позже я попал за границу. И удивился тому, с какой легкостью в моей книге на кириллическом опознали «Властелина колец». Даже на русском, напечатанная кириллицей, эта книга была настолько узнаваема. Кстати, есть достаточно давние советские издания «Хоббита». Но при этом, ни одного советского издания «Властелина колец». Великая советская цензура. Видимо, им быстро в голову пришла мысль, что такое «угроза с Востока», и как ее здесь поймут люди, если за «Доктора Живаго» могли быстро и просто впаять срок.
Вот где-то в эти годы и наши люди «после занавеса» осознали, что на западе это было давно известным и любимым произведением. А до нас оно только докатилось с падением этого занавеса. Сперва полюбили. Потом пришло осознание того, почему его не было у нас при Советах. И появились такие люди, как Ник Перумов, который сначала сам полюбил, а потом — осознал….