Алексей Федорчук
На FB напомнили, что сегодня день памяти Юрия Визбора. Что я считаю очень неправильным: неправильно это, поминать, и в день смерти. Правильно — вспоминать, и ближе к дню рождения. Именно так мы обычно и поступаем в отношении наших ушедших товарищей — когда есть возможность. Поэтому хочу рассказать одну историю, далеко отстоящую во времени.
Алексей Федорчук
С гор назад я писал о том, как в 1966 году началось моё знакомство с авторской песней. Вскоре после чего сформировался список моих любимых авторов, включающий Визбора, Окуджаву и Галича. И список этот оставался неизменных на протяжении тридцати лет — разве что в студенческие годы е нему добавились песни Бориса Алмазова.
Алексей Федорчук
Некогда я рассказывал о Великом Матерщиннике. Который был просто Цицероном в своём деле. И в конце своего рассказа обмолчился, что уроки его мне очень пригодились в дальнейшей жизни. Но это было много лет спустя. И рассказ свой о тех событиях я хочу предварить чем-то вроде эпиграфа из песни великого французского поэта Жоржа Брассенса в преложении не менее великого переводчика Марка Фрейдкина:
Алексей Федорчук
Тут на Фейсбуке зашёл разговор о том, кто кому обязан — репортёр ли, получающий информацию от участника неких событий? Или — участник репортёру. Поскольку практика показывает, что участников любых событий с каждым годом становится всё больше. Прямо пропорционально удалению данного события во времени. И потому у репортёра всегда есть выбор: разговаривать с ветераном Куликовской битвы, участником битвы на Калке или героем сражения на реке Каяле. И, соответственно, писать о ком. И в связи с этим вспомнилась мне одна довольно старая история.
Алексей Федорчук
Сразу должен покаяться, что в ботанике я ничего не понимаю — и розу-то от мимозы не отличу. А уж что такое эдельвейс — и вовсе не знал ничего, кроме того, что где-то (не у нас) они цветут. И только в наши дни узнал, что разных эдельвейсов существует очень много, и некоторые из них — не совсем эдельвейсы. Например, возможно, тот, что изображён на почтовой марке Незалежного Кыргызстана:
Алексей Федорчук
Сегодня некоторое время назад меня потрясло сообщение, что некий отель в Чехии потребовал от российских туристов письменного признания Крыма украинским. В противном случае угрожая отказом в заселении. Дело дошло до Конституционного суда, который признал правоту владельцев отеля — они имеют право не быть политически нейтральными. Что, разумеется, первым делом напомнило слова известного стихотворения:
Алексей Федорчук
Дело было году в 75-м. Сидим мы с моим другом и тёзкой, Лёхой Платоновым (он не раз на этих страницах упоминается). И занимаемся тем, чем в межсезонье у нас принято было заниматься — то есть водку пьянствуем. И тока намылись перейти к нарушению беспорядка — как телефон звонит: ребята, нужна ваша помощь и ваши рюкзаки.
Алексей Федорчук
Закончив с рыборазделочными работами, начали мы думать, что делать дальше. До времени Ч (то есть до прибытия в Москву) оставалось ещё недели две или три. Которые резонно было употребить на что-нибудь полезное. Однако в тот год имелся и второй осложняющий фактор — дефицит бензина по всему району. Свой у нас был уже на исходе, а разжиться оным в посёлка было не реально — кажется, в ту навигацию танкер вовремя не пришёл.
Алексей Федорчук
Ввиду праздника, который в прошлом году был одновременно и Днём геолога, а в этом — днём разминки для оного, мне показалось уместным взять тайм-аут относительно курительного цикла. И рассказать историю, связанную как с 1 апреля, так и с нашим профессиональным праздником. Правда, я не очень уверен на счёт года — но случилась эта история точно не раньше 1976 года (потому что с одной из её героинь я познакомился во время предыдущего сезона) и не позднее 1978 — потому что ы 1979-м жизнь моя несколько изменилась, и участия в мероприятиях, подобных описанному ниже, я не принимал.
Читать далееУ врат таинственной полости: 1 апреля 1977 (?) года
Алексей Федорчук
А теперь, после второй учебной практики 1976 года, я позволю себе совершить скачок во времени — в год 27-й сессии МГК, проходившей в стольном граде, который потом назовут Нерезиновой (буква Г в данном случае скрывает за собой слово «геологический», на не какое-нибудь другое). Собственно МГК у нашему полю отношения не имел, но выступал как нервирующий фактор: руководством было предписано строго-настрого — до начала оного свернуть полевые работы, вернуться и принять участие в его организации (но это совсем другая история, может быть, когда-нибудь расскажу).
Алексей Федорчук
Если первая наша учебная практика проходила в разъездах от Москвы до Тарханкута и далее, то вторая в бытовом плане проходила очень спокойно. Окопались мы на Крымском нашем МГУёвом полигоне, и снимали один и тот же пятидесятитысячный планшет, что снимали поколения студентов до нас, и уже несколько менее поколений — после. Но вопрос курева встал более остро, чем свобода Африки.
Читать далееКак курили геологи встарь: года скубенческие, курс второй
Алексей Федорчук
Не прошло и двух лет, как лирический герой прошлой истории был послан Партией… нет, не подумайте худого, не коммунистической, а геолого-поисковой. И послан он был на три буквы, но опять же не те, что дети пишут на заборах. А которые в алфавите обзываются МГУ. И дальнейшие пять лет протекали под этим символом, в составе крепко спаянной и споянной 2-й группы геологов.
Читать далееКак курили геологи встарь: года скубенческие, курс первый
Алексей Федорчук
Недавно в сети наткнулся на сообщение, что власти наши предержащие собираются полностью искоренить курение к 20… не запомнил какому году. Кажется, даже и внимания не обратил, ибо смысла не имело: на моей памяти один обещал коммунизм к 1980 году, другой — отдельную квартиру каждому гражданину к 2000. Результаты чего всем известны. Так что оснований доверять очередной дате нет ни малейших. А вот задуматься о причинах нынешней борьбы с курением повод есть.
Адексей Федорчук
Традиционно самыми невероятными историями считаются охотничьи рассказы. Например, про то, как три охотника, отправившись на охоту, взяли с собой три бутылки водки. Две благополучно выпили, а с третьей бились-бились, открыть не смогли — и домой привезли. Однако у нас во студенчестве чуть было не случилась история ещё более невероятная — правда, завершившаяся благополучно.
Читать далееИз зимних практик — Кольский, 1978 год. Самая невероятная история
Алексей Федорчук
В советское время о советских геологах писали немало — и в, так сказать, СМИ, и во всякого рода документах (а куды же без них, без геологов), и даже в романах (и рОманах). О первых двух моментах говорить не буду — разно писали. Но это иная тема.
Алексей Федорчук
Русскоязычный читатель не избалован изобилием литературы по истории так называемой «Чёрной Африки» (особенно в сравнении с книжками про индейцев и даже полинезийцев). А в далёкие времена моеей юности единственным источником информации по теме были романы Райдера Хаггарда. Которые, конечно, пробуждали к ней интерес, но удовлетворить его были не способны. Тем более, что и их тогда было переведено у нас — раз («Копи царя Соломона»), два («Жена Аллана»)… и обчёлся. Существовали, правда, и дореволюционные переводы нескольких «южноафриканских» романов Хаггарда (например, «Нада»), но они были трудно доступны.
Читать далееПродолжение седьмицы, день двенадцатый: между жанрами. Эрнст Риттер и его «Зулус Чака»
Алексей Федорчук Книжная седьмица, начатая некогда как развлечение в свободное (от сочинения Книги о Cintu) время, разрослась — и не видно ей конца-краю. По сему поводу показалось мне сделать для неё отдельное оглавление, чисто для удобства ориентации. Книжная седьмица: вступление Книжная седьмица, день первый. Исландские саги Книжная седьмица, день второй. Повесть о Ходже Насреддине Книжная … Читать далееКнижная седьмица. Общее оглавление
Алексей Федорчук
Как известно, SF советская и SF «забугорная» — два абсолютно разных жанра, которые (в отличие от fantasy) не связаны между собой ни генетически, ни исторически. И потому сказавши в теме номера А, надо обязательно добавить и Б. Тем более что детстве, отрочестве и юности я читал всю переводную фантастику, какая попадалась под руку — англо-, франко- и даже, кажется, испаноязычную.
Алексей Федорчук
Завершить декаду надо жанром, ранее в теме даже краем уха не засветившимся — то есть Science Fiction. Или, по нашему, по бразильскому — научно-фантастическим. А начну я разговор о SF с книжки, из которой некогда узнал о вычислительной технике, искусственном интеллекте и тому подобных материях, которые нынче задумчиво называются Информационными Технологиями (или, по ненашему, по гринговски — IT). Вот она:
Читать далееПродолжение седьмицы, день десятый: переходим к SF. Владимир Савченко. Открытие себя
Алексей Федорчук «Круг Земной» — одна из Королевских саг, о которых упоминалось в День первый. Самая известная, самая полная и, рискну добавить, самая лучшая. Правда, название её — чисто условное, и дано в Новое время по первым словам первой из входящих в неё саг (Heimskringla): В современных изданиях Хеймскринглы (мне привычней такое её название), и … Читать далееПродолжение седьмицы, день девятый: Круг Земной
Алексей Федорчук
Как было сказано в Заключении к собственно Седьмице, за неделю, в течении которой я ежедневно работал на Фейсбуке Белинским, мне быть им понравилось. И потому я решил продолжить это дело. Конечно, в том же ежедневном режиме, а время от времени, начав Дополнения седьмицы, каждый из дней в которых постараюсь посвятить неокученным в основное время темам.
Алексей Федорчук
Как и положено, Днём седьмым и завершилась наша Седьмица в том виде. По крайней мере, в каком она была первоначально намечена обсуждением и постами на Фейсбуке: неделя любимых книжек, в день по книжке. Осталось только выразить благодарность Марине Фридман (на FB — Marina Fridman) за идею, которая для меня оказалась очень интересной и довольно плодотворной.
Алексей Федорчук
В предыдущие дни говорилось о книгах, которые я знаю и люблю давно (некоторые — очень давно). И авторы которых, если они известны, также давно покинули этот мир (а неизвестные авторы исландских саг — ещё давнее). Ныне же речь пойдёт о романе, который я заценил не так давно, как и всё остальное творчество автор, к счастью, ныне здравствующего. Что, как будет сказано в конце, по умолчанию не подразумевалось. Кстати, роман этот — ещё один пример «необычного» детектива, который был обещан в конце Дня пятого. Вот он:
Читать далееКнижная седьмица, день седьмой: Кожа для барабана
Алексей Федорчук
Как говорилось в Дне пятом, хотя сэр Артур Конан Дойл и считается признанным классиком детективного жанра, среди его произведений о Шерлоке Холмсе настоящих детективов, в определении Дж. Д. Карра, почти нет. Но одно из его сочинений, которые к детективам обычно не относят. представляет собой стопроцентный детектив в узком смысле слова.
Алексей Федорчук
Книга, обсуждаемая в День четвёртый, содержит отчётливую детективную линию. И потому по ассоциации следующий день мне показалось резонным рассказать о моём любимом детективе. Хотя это не тот жанр, даже лучших представителей которого будешь перечитывать регулярно. Всем известно рассуждение об одном из самых страшных разочарований: открыть роман Агаты Кристи в самолёте, совершающем многочасовой перелёт — и с ужасом обнаружить, что ты его читал.
Алексей Федорчук
Пиратские сюжеты составляют изрядную часть книги третьего дня и, естественно, вызывают ассоциации с книгами пиратской тематики вообще. Самая известная из которых — безусловно, «Остров сокровищь» Роберта Луиса Стивенсона. Однако, кроме неё, старина Лу написал много хороших книжек (собственно, плохих мне у него не попадалось), том числе и с «пиратскими» элементами. Однако, вне зависимости от жанра, лучшее из всего им написанного:
Читать далееКнижная седьмица, день четвёртый: Потерпевшие кораблекрушение
Алексей Федорчук
Первые две книги седьмицы, и Исландские саги, и Повесть о Ходже Насреддине — мои самые любимые, которые со мной всю сознатиельную, которые я перечитывал и перечитываю постоянно. Но у меня есть и просто очень любимые книги, правда, их не так много, всего около тридцати. И о некоторых из них будет говориться в оставшиеся пять дней. Не в порядке «любимости», а в произвольном — как они вспоминаются по ассоциации. А по ассоциации с книгой второго дня мне вспомнилась та, рассказ о которой и составил день третий. Почему — скажу чуть позже. А пока вот она:
Читать далееКнижная седьмица, день третий: Наследник из Калькутты
Алексей Федорчук Мой старый товарищ по литсайтам, Андрей Кротков, неоднократно говорил, что я должен написать о Ташкентском землятресении 1966 года, очевидцем которого мне довелось быть. Я неоднократно пытался — и у меня ни разу не получалось: не мог придумать, что писать. Во всяких там магнитудах ни бельмеса не смыслю (я, товарищи, конечно, не лектор сейсмолог, … Читать далееТашкентское землетрясение и авторская песня. Из набросков к «Исповеди»
Алексей Федорчук Как и было обещано в День первый, это рассказ о второй книге, которую я обязательно взял бы на необитаемый остров. И которая также всегда со мной вот уже полвека. Когда у меня плохое настроение, я открываю эту книгу на произвольной странице — и читаю в сто пятисотый раз. Хотя почти всю знаю если … Читать далееКнижная седьмица, день второй: Повесть о Ходже Насреддине
Алексей Федорчук
Некоторое время назад Марина Фридман предложила на Фейсбуке устроить нечто вроде недели любимой книги: по одной в день. Мне идея очень понравилась, и я подключился к её реализации. Сначала не очень резво. Но постепенно вошёл во вкус, и мне очень понравилось быть злобным литературным критиком. Ибо осознал я, что, подобно Витьке Корнееву из «Понедельника…», я по натуре не Пушкин, я по натуре Белинский. Хотя и не очень неистовый. И в результате разместил на Фейсбуке первую семёрку своих любимых книг.
