Александр Пащенко
Города — не кошки, скоро не родятся. Идея Одессы витала в воздухе от начала времен. Уже и имя давно было выбрано. И сказочный облик небывалого города придуман: бесконечные ряды величественных зданий, сплошь из белоснежного мрамора, вспыхивающего на солнце веерами искр. Но вечно находились какие-то дела, которые казались неотложными, и создание Одессы все откладывалось в долгий ящик.
Незаметно пролетел в суете весь докембрий. Палеозой с мезозоем мелькнули, словно мгновенья: это в детстве время кажется огромным, а станешь постарше — размеренный бой часов все ускоряется, ускоряется — и вот уже словно дятел дробно отщелкивает: кембрий- ордовик-силур-девон-карбон…
К середине миоцена стало ясно, что дела делами, но так можно и вообще без Одессы остаться. Земля бросила страдать ерундой и приступила к созданию Города.
От Мирового Океана был отрезан большой шмат: море Тетис. Вышло не сразу — пару раз в него снова затекала вода то из Тихого океана, то из Атлантического, но в конце концов пресное Понтическое море зажило своей жизнью. Правда, получилось оно слишком большим для будущей Одессы, так что пришлось его порезать на Черное море и Каспий.
Радостно плодились ракушки: впервые в истории их жизнь обрела смысл. Надо было скорей накопить как можно больше известняка — слепленного из их раковин камня. В раннем детстве известняк желтый и мягкий, и его зовут ракушечником. Это именно он газирует минеральные воды. Потом известняк взрослеет, крепчает, белеет — и тогда его называют мрамором.
Казалось бы, что такое каких-то несчастных сорок-пятьдесят миллионов лет? Вжик — и пролетели. Но вжик — это если вы ничего не ждете. А если вы бредите Одессой — так это ни разу не вжик!
Представьте себе ослепительный мраморный город над синим с прозеленью морем. Город, где тротуары измазаны рыжим солнцем. Где, чтобы сорвать виноград, достаточно высунуть руку в окно. Где из каждого дома тянется шлейф аромата пищи богов — биточков из тюльки. Где всего вдоволь, все брызжет через край: люди, кошки, собаки…
Вот представьте, а потом протерпите пятьдесят миллионов лет, кропотливо готовя все для задуманного рая — и тогда можете первым бросить в Землю камень, потому что она не утерпела даже половины этого срока.
Восемь тысяч лет назад Земле без Одессы стало невмоготу. Тогда началось сильнейшее землетрясение, каких на куцей человеческой памяти еще не бывало. В Библию оно вошло в качестве Всемирного Потопа — хотя Земля всего только проковыряла Босфор, соединив Черное море со Средиземным: будущим одесситам нужна была ставридка, камбала, султанка, ЧМП, мандарины, бананы, корица, гвоздика, итальянские, французские и английские моряки.
Земля не дотерпела до конца срока, поэтому Город пришлось строить из чего было. Но какая разница? Ракушняковые дома, простояв достаточно долго, превратились бы в мраморные. Зато Одесса стала явью. Новой зарей человечества. Его сборной точкой.
Рано? Как посмотреть. Да, Одесса не прожила и двухсот лет: в 1794-ом были забиты первые сваи — а уже в 1960-ые к городу было пристроено два огромных жлобограда, начавших уничтожать его, и к 2000-ым Одесса полностью разложилась, а деградировала аж до напяленной на Дюка селюковской вышиванки, безнаказанного массового сожжения одесситов в Доме Профсоюзов и нагромождения уродливых бетонных коробок поверх превращенного в руины Города. Люди — дикие злобные полуживотные — и в помине не были готовы к Одессе, потому у нее не было ни одного шанса уцелеть.
Все так. Но зато мы знаем теперь: Одесса — возможна. Когда-то человечество дорастет до нее. Скоро ли? Не знаю. У Земли еще есть время. У нас, может быть, тоже.