Алексей Федорчук
Не прошло и двух лет, как лирический герой прошлой истории был послан Партией… нет, не подумайте худого, не коммунистической, а геолого-поисковой. И послан он был на три буквы, но опять же не те, что дети пишут на заборах. А которые в алфавите обзываются МГУ. И дальнейшие пять лет протекали под этим символом, в составе крепко спаянной и споянной 2-й группы геологов.
А надо сказать, что в те годы на Геолфаке МГУ учебный процесс предполагал две учебные же практики. Как мог бы сказать мистер Шерлок Холмс, если бы дедукцию разбавил индукцией в должных пропорциях (50 на 50 по объёму для казёнки нормально), учебная практика после 1-го курса называлась 1-й учебной. Но, ввиду триединства задач, предметов и методов, распадалась она на три этапа и три составных части.
Первой составной частью был так называемый переезд — от Москвы до самых до окраин города Приморска (Приазовье). В процессе транспортирования нас мы знакомились с такими геологическими объектами, как знаменитый Изюмский шлях и дорожная выемка в Дебальцево. А также водку пьянствовали и беспорядок нарушали. То есть пели песенки под гитару в окружении девушек. И однажды трое из нас (кому впадлу показалось драпать) в этом нарушении беспорядка уличены были и взяты на карандаш начальником переезда — с обещанием, что в Приморске карандаш этот будет претворён в действительность. Правда, трое из окружающих девушек назвались декабристками, и настояли, чтобы их в «карандашный» список добавили — дескать, не жертвами вовлечёнными они были, а тоже беспорядничали.
Так или иначе, дней через десять добрались мы до Приморска. Точнее, в сам город мы не попали. Ибо отправились сразу в место, именуемое «Бар близ Приморска» (бар — это структура такая геоморфологическая, типа песчаной косы в море). Где располагался палаточный лагерь, в коем мы и проживали. И дня два писали отчёты по переезду. А день на третий был объявлен выходной, и весь народ распущен кто куда — кто на пляж, кто в город.
Тут-то и настало для нас время претворения карандаша в действительность. Что выразилось страшной карой — сидением в лагере, дабы оберегать добро наше общественное от поползновений окружающего народа.
Окружающий народ, надо сказать, никаких таких поползновений не делал. Но занятие мы себе нашли. Ибо кроме бара геоморфологического, имелся там и обычный. В коем давали замечательные румынские вина «Мурфатляр» и «Катнари» — в столице их в те времена было днём с огнём не сыскать, а за пределами о них, подозреваю, и слыхом не слыхивали. А ещё там были сигареты под названием «Золотой пляж» (как показало недавнее следствие, Феодосийской фабрики) — красивые, отличные, почти как заграничные. Так что срок свой отбыли мы на всю катушку и с большим осознанием и просветлением…
Далее были: Ангарский перевал, собственно полигон МГУ у села Прохладное, всякоразные разъезды — но к теме курения это уже отношения не имело. На первый план она вышла на 2-й учебной практике, чему будет посвящена следующая заметка.