Алексей Федорчук
А теперь, после второй учебной практики 1976 года, я позволю себе совершить скачок во времени — в год 27-й сессии МГК, проходившей в стольном граде, который потом назовут Нерезиновой (буква Г в данном случае скрывает за собой слово «геологический», на не какое-нибудь другое). Собственно МГК у нашему полю отношения не имел, но выступал как нервирующий фактор: руководством было предписано строго-настрого — до начала оного свернуть полевые работы, вернуться и принять участие в его организации (но это совсем другая история, может быть, когда-нибудь расскажу).
История же нынешняя в двух словах свелась к тому, что выехали мы из Ачайваяма в направлении Средних Пахачей (это был такой образцово-показательный посёлок, демонстрирующий успехи советского оленеводческого хозяйства), по дороге отработали экспресс-методом всё межлежащее (а лежали там молодые эффузивы, совсем не интересные), и в конце концов выехали чуть западнее Средних, аккурат на заливом над Олюторским. Глянули в бинокль — а там, в устье какой-то речки, чей-то лагерь.
Разгрузили мы по быстрому вездеходку, оставили трудящихся лагерь разбивать, и поехали втроём: Игорь Кравченко-Бережной, Лёха Платонов, вездеходчик, и скромный автор этих строк. Типа знакомиться.
Оказалось — госпромхозная бригада там рыбку ловит: путина, кета идёт в научно-фантастических количествах. Сети они каждый день ставят (положено), а соль-то уже с неделю как закончилась, и когда подкинут — не ясно. Мы им:
— У наст там пара-тройка мешков есть, давайте поделимся.
Они:
— Да нам мешки ваши — что слону дробина. Давайте лучше наоборот: мы вам сегодняшний улов скинем, а вы уж там с ним разберитесь со своими мешками, всё лучше чем просто пропадёт.
Ну и накидали нам в пустой кузов вездехода рыбы столько, что борт закрывать приходилось, чтобы не вываливалась. С этим «уловом» поехали в наш лагерь — там мужики как раз всё обустроили. Ну и по сему поводу следует призыв:
— Всё бросаем нах…фиг, занимаемся разделкой и засолкой.
Ну и занялись — на трое суток, без просыпу и отдыху: рыбу пластать, присаливать, в крафт-бумагу заворачивать. Икру — грохотать, солить, откатывать, в банки трёхлитровые закатывать. Всё без перерыва. Во-первых, рыбу невинно убиенную до харчительного состояния не довести — западло западлянское. А во-вторых, и времени на это желательно потратить минимум. Потому как неплохо бы ещё чуток и поработать, пока нас руководство на МГК не припахало.
Вот и ходим мы все в рыбьей крови и слизи по самые… уши. Как в таких условиях курить? Но тут на неожиданно свезло. Когда заезжали в Средние, восполняли, как обычно, запасы курева. А в тот момент не было там ничего, окромя «Беломора». Им пришлось и затариваться. И вот он-то в той ситуации очень ко двору пришёлся.
Впрочем, это все знают — и буровики, и те, что на лебёдке на судах, ну и на аналогичных работах: «Беломор» — друг человека. Нет, конечно, и «Казбек» в такой ситуёвине сгодится, и даже «Герцеговина» какая-никакая, путь даже «Флор». Только вот нету их обычно в таких ситуёвинах…
Да, а питались мы трое суток исключительно рыбьими печёнками и ихними молоками: как проголодаемся, кидаем их в большой такой котёл, типа казана, в масло растительное, они там наполовину жарятся, наполовину тушатся. А потом из котла этого ложками поедаются — разумеется, немытыми перед обедом руками.
ээ.. вот завидно! но и я теперь поучаствовал, мысленно)