Алексей Федорчук
Во всех интернет-сообществах, в коих я обретался за свою сетевую жизнь, принято говорить и писать о котах и кошках. А прочитавши на Facebook’е трогательную историю про кошку Мусичку, решил поделиться и своей. Не то, что я очень люблю кошек — напротив, абстрактных кошек весьма не жалую. Как и абстрактных собак. А уж абстрактных человеков — и вовсе терпеть не могу. Но отдельных представителей каждого из перечисленных видов — любил. А некоторых люблю по сей день. Так что — первая из кошачьих историй.
Принято считать, что кошки привыкают более к дому, чем к хозяину. По крайней мере, так считали во времена, когда произошло то, что «было у городе у Ташкенте» в 1967-1968 году. А началось с того, что у нас в доме появился Кошак. Маленький такой полуживой котёнок, еле ползающий, увязался на улице за мамой. А надо сказать, что за ней всегда хвостом ходили всякие бездомные кошки и собаки, некоторые у нас задерживались, пока куда-нибудь не пристраивались — держать домашнюю собаку при тогдашнем образе жизни нашего семейства было положительно невозможно. А вот котов в ташкентском климате можно было содержать на полувольном выпасе.
Так и жил у нас предыдущий Кошара, того же происхождения, что и тот, который будет героем этого рассказа. Много лет был героем двора. Но кошачий возраст — не человечий, реакция не та стала. И вот однажды «Кошара промахнулся». И в результате погиб от ран, полученных в кошачьей разборке.
Так что Кошака мы оставили себе. Правда, шансов, что выживет, было не много — уж больно хилым казался, а что ему пришлось пережить за первые дни своего существования — одному кошачьему богу известно. Но — выжил. И через пару месяцев стал вполне таким весёлым и жизнеспособным зверем.
Но тут случилось так, что сменили мы квартиру — с улицы Шота Руставели, тогдашней окраины, переехали на Кафанова, в самый почти что центр. А в нашу квартиру вселялась семья хорошо знакомая, которой животину можно было бы оставить без страха и сомнения. Ну и мы, памятуя о том, что кошки привыкают к дому, так и сделали. Тем паче, что полагали — за пару месяцев Кошак к нам привыкнуть особо и не успел.
Однако через несколько дней буквально выяснилось, что Кошак от новых хозяев сбежал. И, казалось бы, пропал без вести. Однако каково было наше изумление, когда примерно через недельку Кошак обнаружился под дверью нашей новой квартиры.
Поверить в это было действительно невозможно — маленькому ещё котёнку, пересечь половину Ташкента (а это и тогда уже был очень приличный по площади город), сквозь все транспортные препоны и собачьи рогатки, остаться живым — и найти то, чего он не мог знать что. Тем не менее, факт этот имел место быть.
Разумеется, он был с радостью принят в дом. конечно, того раздолья, что на Шота Руставели, тут не было — ни намёка на двор, обычная многоэтажка, сиди в квартире на четвёртом этаже, и не вылазь. Но Кошак нашёл себе отдушину. Дом этот был из числа первых послеземлетрясенческих, опоясан кольцевыми то ли лоджиями, то ли террасками, по которым и человеку обойти кругом — было не проблемой. А уж коту — говорить нечего. Чем наш Кошак и пользовался.
Выяснилось это случайно. Мама начала находить на кухне всякого рода мясные обрезки непонятного происхождения. А была уже весна, окна у всех открыты — вот Кошак и лазал по кухням всего периметра. А заодно решил внести вклад в добычу хлеба насущного для всего семейства — в виде посильных для него кусков.
Мама поначалу пыталась ему объяснить, что делать так нехорошо — но с инстинктами ведь не поспоришь. И свою работу кормильца Кошак продолжал выполнять. А в конце концов приволок огромную рыбину — то ли амура, то ли толстолобика, больше его самого. Тут мама не выдержала, и немножко его побила. Не больно — но для гордой кошачьей души, видим, оскорбительно. И Кошак при первой возможности шмыгнул в дверь. Он и раньше так иногда проделывал, чуть зазеваешься, но всегда возвращался, и достаточно быстро. А тут — с концами: не заценили, мол — так и живите сами, как хотите…
Впрочем, далеко он не ушёл. В промежутках между домами хотя дворов в староташкентском понимании и не было, но имелось некоторое полузамкнутое пространство. Где быстро сложилось кошачье комьюнити — и Кошак наш в него прекрасно вписался, благо стал уже взрослый. Около полугода я его часто видел в хорошем обществе и прекрасном самочувствии. А потом мы уехали из Ташкента, и дальней судьбы Кошака я на знаю.
P.S. А спустя несколько месяцев прочитал я замечательную книжку, в которой описана очень похожая история, только ещё более невероятная. Но об этой книжке я расскажу отдельно.
Алексей, спасибо! Очень трогательная история. Мне иногда кажется, что реинкарнация имеет место быть.
Иногда у меня, Таня, тоже такая мысль проскакивает. Но я, как стихийный материалист, её гоню.
А вот что наследование приобретённых признаков, вопреки всяким нынешним генетикам, бывает — уверен совершенно точно.
Спасибо, Алексей за теплые слова о наших друзьях. Когда-то я Вам выслал фото своего кота Рыжика, спящего у книги «Доступный Unix». Этот кот пережил со мной вместе все мои жизненные невзгоды: болезнь моей мамы, ее смерть, мое одиночество. Но когда увидел, что в дом вошла моя будущая супруга, то на следующий день пришел ко мне, сел на руки и что-то долго «говорил». А затем ушел куда-то бесследно. Поиски не дали результатов. Осталось его фото на моей аватарке