Алексей Федорчук
Все началось с обсуждения двух тем на POSIX.ru – сначала по поводу 1-го мая, потом от неё отпочковалась тема о коммунистах и фашистах. Настоящая заметка – нечто вроде обобщ/нного ответа на наличествующие там посты. Ну и – изложение моей собственно позиции. Каковую и даю в качестве вводной установки, хотя излагал ее неоднократно – «и устно, и письменно». Не буду рвать на себе тельняшку, «утверждая, что все это истина». Но мне представляется более чем тривиальным.
Итак, в тезисной форме…
Идеология фашизма и национал-социализма (заметим в скобках, что фашизм и национал-социализм – вещи немного разные, и сами они себя друг от друга отличали достаточно четко) проста, примитивна и понятна: мочи чужих, чтобы своим стало лучше. И существует она испокон веков — со времен, как минимум, со времен стада австралопитеков в Восточно-Африканских саваннах.
Обсуждать вопрос о том, насколько мочение чужих способствует повышению жизненного уровня своих, пока не будем.
Но принцип действия ясен – увы, и каждому из нас в критических обстоятельствах приходилось ему следовать. Кому не приходилось — пусть благодарит Бога.
То есть – это обычный алгоритм поведения варварской общины. Любителям видеть здесь учение о расовом превосходстве одних людей над другими напомню: самоназвание эскимосов – иннуит (не совсем так, но примерно, с вариациями в зависимости от диалекта), самоназвание индейцев-атапасков – денне. И то, и другое переводится просто – люди. То есть тут нет речи о превосходстве одних людей над другим, все, кто кто не иннуиты, и не денне – это не люди (возможно, что даже нЕлюди).
Что в итоге приводит к экономической базе нацисткой идеологии: грабеж соседей. То есть, как говаривал старый коммунист-ариец Фриц Энгельс, «война как способ производства».
А вот коммунисты — изобретатели принципиально новой идеологии: мочи всех, чтобы нам было лучше. И экономическая база коммунизма — грабеж своих: ни одна немецко-фашисткая сволочь не додумалась до коллективизации.
И, ребята, можете считать меня нацистом, трижды неонацистом и четырежды палеонацистом, но грабеж чужих я могу понять и в некоторых случаях принять. А вот грабеж своих — это впадлу хуже некуда.
Тут я получаю резонное возражение: не коммунистов, а России. Позволю себе процитировать его полностью:
Оно конечно — ради победы в войне коммунисты уморили столько-то человек. Но эта фраза сама по себе неверна. Правильно написать так: ради победы в войне, опиравшаяся на коммунистическую идеологию власть, уморила столько-то человек. То есть, мы имеем не одну сущность, а две: власть и идеологию. И тут возможен вариант, когда власть уморила бы еще больше, но ей идеология не позволила.
© hymnazix
Разберем по пунктам. Доля истины в этом возражении есть. Власть на Руси со времен призвания варягов всегда ощущала себя в ней чужеродным компонентом — и аналогично воспринималась населением.
Хотя обвинять в этом только власть было бы неправильно. Ведь чужого Рюрика-то призвали именно потому, что складу промеж своими не было: пусть лучше совсем чужой будет у власти, чем мой сосед. Отсюда и повелась традиция – не выдвигать князей из своих рядов, а призывать, типа как наемных менеджеров. Впрочем, это тема другого разговора.
А в рамках сегодняшнего важно одно – пока существовали эффективные механизмы контроля над «наемными князьями-менеджерами», — типа увольнения со службы и строгого выговора с занесением на могильный курган, — князья вели себя прилично.
Как только средства контроля исчезли (во время т. н. татаро-монгольского нашествие) — ребята, дорвавшись до власти, стали оттягиваться по полной программе. Впрочем, они-то и устроили татаро-монгольское нашествие – но и об этом пока говорить неуместно.
Ну а более чем полтора века правления так называемого дома Романовых – выходцев из мелких северо-германских княжеств, — единению власти и народа никак не способствовали.
Так что, казалось бы, интернациональная клика большевиков просто продолжила добрую традицию ограбления страны, начатую столь же интернациональной кликой товарища Рюрика и сопутствующей ему руси (наиболее обоснованная этимология этого слова – от скандинавского термина, означающего «гребля» или, более конкретно, «военный поход на гребных судах», короче – команда пиратского судна).