Обсценные истории. Урал, Малышевка, 1970 год: рассказ о Великом Матерщиннике

Алексей Федорчук

Геология, как и любая другая профессия, в которой не исключено возникновение нештатных ситуаций, не может обходиться без отражении их в адекватной форме, в качестве каковой обычно выступает так называемая обсценная лексика. Которую часто рассматривают как эквивалент лексики ненормативной, нецензурной, бранной, оскорбительно. Или, в конце концов, просто мата. Что, в общем случае, не совсем правильно (или неправильно совсем). Но вдаваться в филологическое теоретизирование не буду. Потому что хочу рассказать историю о Матерщиннике-практике. Именно так — Матерщиннике с большой буквы.

Дело было на уральских соляных копях Малышевском руднике — всесоюзной кузнице, житнице, здравнице берилльнице. Где минерал берилл добывали, из которого извлекали металл бериллий, и который иногда оказывался изумрудом. Впрочем, к нам это не относилось — мы работали по литию: так уж случилось, что в те годы Родина без лития ну никак не могла, как без хлеба и воздуха. Почему — не спрашивайте, ибо это было настолько секретно, что мы и сами не знали, за каким таким зелёным этот литий нужен.

Но, опять же, разговор не об этом. А о том, что жил в посёлке Малышевка мужик один, к описываемому моменту — пенсионер в законе. До того — маркшейдер на руднике, выпускник Ленинградского горного, интеллигентнейший человек (знаток русской классики, между прочим, каких среди профессиональных филилогов поискать). Попавший некогда, как я подозреваю, за пределы родного города не по договору, а по приговору, в годы произвола и культа всяких личностей.

Кроме знания русской классической литературы, знаменит он был (в масштабе посёлка) ещё двумя вещами. Во-первых, славился как мастер самогоноварения. Изготовлявший (исключительно для себя и друзей) напиток под брендом «Коньяк три свёклы». Правда, эту грань его таланта я, по младости тогдашних лет, оценить не мог.

А вот грань вторую — довелось. Как-то был свидетелем его диалога с соседом, чем-то его огорчившим (начала конфликта я не застал). И диалог этот очень быстро превратился в монолог, обращённый к оппоненту и всем его родственникам до седьмого, минимум, колена. Продолжавшийся не менее получаса.

Это не был какой-то Петровский, Казачий или какой другой-прочий профессиональный загиб (каковые, как известно, состоят из почти бессмысленного перебора всех известных обсценных слов в различных комбинациях). Если это и можно было назвать матом — то ни о каких трёх этажах разговора не было: этажность его превосходила любой небоскрёб Америки, наращенный Эйфелевой башней и увенчанный Собором Парижской Богоматери для комплекта.

Это была очень сюжетная речь, построенная по всем законам ораторского искусства, какой не постыдились бы Демосфен с Цицероном и прочими Робеспьерами. Её надо было бы записать на диктофон, а потом долго и вдумчиво изучать, вычленять из неё отдельные конструкции для всенародного использования в аналогичных ситуациях. И в речи этой, что характерно — много если два-три обсценных слова приходилось на сотню обычных литературных, искусно вплетённых в общую канву.

С тех пор прошло сорок пять лет. Я забыл, увы, как звали того мужика (отложилось в памяти только, что обращались к нему по отчеству, типа «Ефимыч»). И сам он наверняка давно уже блистает своим красноречием среди верхних людей. Но речи его (довелось слышать их потом ещё и ещё) — памятны до сих пор.

Нет, разумеется, ни одной из них я не запомнил — даже и отдельные фрагменты не воспроизведу. Но сам принцип построения подобных тирад — впечатался в подкорку головного мозга. И когда, годы спустя, жизненные обстоятельства сложились так, что матом пришлось не ругаться, матом надлежало разговаривать, это мне здоров пригодилось.

Обсценные истории. Урал, Малышевка, 1970 год: рассказ о Великом Матерщиннике: 4 комментария

  1. Куда уж без нее, без обсценной лексики. Чай в России живем…Иногда даже физически бывает трудно изложить мысль без этих самых слов)) Злоупотреблять думаю не стоит но и забывать не след. А то получается как в той детской песенке, «жопа» есть а слова как бэ нет…Не хорошо! Взрослые ведь люди))

  2. Как некогда сказала одна моя приятельница (филолог, между прочим):
    > Ничто так не раздражает, как постоянное бессмысленное сквернословие. И ничто так не успокаивает, как крепкое слово, сказанное к месту в нужной ситуации.

  3. >за каким таким зелёным этот литий нужен. Так Кузькиной же Матери нужен был твёрдый гидрид (вернее, дейтерид) лития — как контейнер для водорода. Теперь «это даже котам известно» :)

  4. Laszcz, понимаете, к тому времени, когда эти коты ещё только собирались стать котятами, я перешёл в стадию «многая знания — многая печали».
    И с тех пор стараюсь забыть даже то, чего никогда не знал.
    Иногда получается.

Добавить комментарий