Обсценные истории. Воспоминания сквернослова

Алексей Федорчук

Некогда я рассказывал о Великом Матерщиннике. Который был просто Цицероном в своём деле. И в конце своего рассказа обмолчился, что уроки его мне очень пригодились в дальнейшей жизни. Но это было много лет спустя. И рассказ свой о тех событиях я хочу предварить чем-то вроде эпиграфа из песни великого французского поэта Жоржа Брассенса в преложении не менее великого переводчика Марка Фрейдкина:

Помню, когда моложе был,
Вслух я ругаться не любил,
А коль уж брал на душу грех,
То отнюдь не при всех,
Но
Нынче, чтоб сладко пить и жрать,
Стал я с эстрады глотку драть
И матерюсь, хоть сам не рад,
При всех подряд.

Вот и у меня получилось почти так же — правда, по несколько иным причинам. Не то, что не любил ругаться, а просто было не принято это в тех краях, где я родился и вырос — то есть в существенно тюркоязычном окружении (sapiens’ам, думаю, sat). И потому, когда я попал в Центральную Нечернозёмную Россию, меня не только смущало слово «жопа», но и просто корёжило от неопределённых артиклей типа «б…ть» или «ё…ть». Которые к тому же оскорбляли моё чувство языка.

Нет, конечно, за годы полевой жизни я к этому привык, да и сам начал употреблять — уроки Великого Матерщинника не пропали даром. Тем более, что в некоторых (и не очень редких) ситуациях без доброго и ласкового Русского слова ну никак не обойтись. Например, при работе на буровой, или тесном общении с лошадьми. Но некоторый внутренний дискомфорт я испытывал и при прослушивании, и при употреблении обсценной лексики. Особенно если и то, и другое происходило в присутствии дам.

Так было до мая 1985 года, когда был принят знаменитый указ Указ Президиума Верховного Совета СССР, которому в современных источниках приписывается название — «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом», в народе он именовался просто Горбачёвским. Ибо сомнительная честь его авторства приписывается лично этому… не самому хорошему гражданину.

Однако в рамках нашей темы важно другое. Именно в день объявления данного указа сидели мы на службе нашим дружным трудовым коллективом, и немножечко выпивали, не помню уже по какому поводу. Слушая при этом репродуктор — не специально, а просто забыли выключить после какой-то музыки. И вот тогда, после роковых слов указа, я впервые, на тридцатом году жизни, выругался матом при женщинах. И вся прекрасная половина нашего коллектива, от прожжённых полевичек до рафинированных дам из международного отдела, согласилась: иными словами об этом не скажешь.

Так что не ради сладкого пития и жрачества начал я материться «при всех подряд». А исключительно потому, что окружающую нас с 1985 года действительность передать иными словами, нежели обсценными, невозможно. Отвечая на упрёки тем, что

Я подзаборник,
Циник и ерник.
Груб, словно хряк, —
Зато остряк!

Остаётся добавить, что с текстами песен Брассенса в русских версиях можно ознакомиться в соответствующем разделе мемориального сайта Марка Фрейдкина.

Добавить комментарий