Продолжение седьмицы, день одиннадцатый: про SF «оттуда». Эрик Фрэнк Рассел и его «Аламагуса»

Алексей Федорчук

Как известно, SF советская и SF «забугорная» — два абсолютно разных жанра, которые (в отличие от fantasy) не связаны между собой ни генетически, ни исторически. И потому сказавши в теме номера А, надо обязательно добавить и Б. Тем более что детстве, отрочестве и юности я читал всю переводную фантастику, какая попадалась под руку — англо-, франко- и даже, кажется, испаноязычную.

Однако к середине 70-х я решил, что всё стоящее и переведённое уже прочитано, нестоящее — и читать в переводах не стоит, «а по ихнему я плохо читаю». И завязал с любой фантастикой почти на двадцать лет, до начала 90-х, когда неожиданно обратился к fantasy — но это совсем другая история. А от того прежнего времени в памяти осталось (не считая вещей общеизвестных) парочка замечательных рассказов, которые под настроение перечитываю и по сей день.

Один из таких рассказов, запавших не только в память, но и в душу, принадлежит перу Эрика Фрэнка Рассела, в представлении, думаю, не нуждающегося. И назывался он в тогдашних переводах «Абракадабра». Ныне же его можно найти в сети под названием «Аламагуса», что, конечно, лучше отражает его суть, ибо являет собой просто транслитерацию названия оригинального — «Allamagoosa». Однако в данном контексте адекватным переводом было бы «Хрень», и сейчас станет ясно, почему.

Сюжет вкратце таков. Космический корабль, после напряжённого продолжительного полёта, «где далеко не все шло гладко», пришвартовался к космопорту дружественной планеты. И, как это очевидно всем полевикам, что земным, что космическим, экипаж пребывает в полнейшей расслабухе, пока неожиданно не приходит радиограмма:

ЗЕМЛЯ ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ БАСТЛЕРУ ТЧК
ОСТАВАЙТЕСЬ СИРИПОРТУ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ ТЧК
КОНТР-АДМИРАЛ ВЭЙН У ТЧК
КЭССИДИ ПРИБЫВАЕТ СЕМНАДЦАТОГО ТЧК
ФЕЛДМАН ОТДЕЛ КОСМИЧЕСКИХ ОПЕРАЦИЙ СИРИСЕКТОР

Тут же выясняется, что:

Вэйн У. Кэссиди, контр-адмирал. Должность — главный инспектор кораблей и складов

Очевидно, что прибытие любой инспекции требует принятия соответствующим мер — в том числе полной инвентаризации, дабы успеть покрыть недостачу или сбагрить излишки:

Недостаток табельного имущества — дело достаточно серьезное, если только исчезновение не было отмечено в предыдущем отчете. Избыток — и того хуже. Если первое свидетельствует о небрежности или халатности при хранении, то второе может значить только преднамеренное хищение казённого имущества при попустительстве командира корабля.

И командир корабля вместе со вторым офицером отправляются заниматься этим делом:

Когда они проходили мимо главного входного люка, их заметил корабельный пес Пизлейк. В два прыжка Пизлейк взлетел по трапу и замкнул шествие. Этот огромный пес, родители которого обладали неисчерпаемым энтузиазмом, но мало заботились о чистоте породы, был полноправным членом экипажа и гордо носил ошейник с надписью «Пизлейк — имущество косм. кор. «Бастлер».

…

Все трое шествовали по коридору — Макнаут и Пайк с мрачной решимостью людей, которые жертвуют собой во имя долга, а тяжело дышащий Пизлейк был преисполнен готовности начать любую игру, какую бы ему ни предложили.

Поначалу инвентаризация проходит успешно — ни малейшей недостачи, и никаких излишков не отмечается. Пока они не добрались до камбуза, в инвентарной ведомости которого, вместе со всякого рода кувшинами для питьевой воды и прочим хозяйством числилось:

В-1098. Капес, один.

Каковой не только отсутствовал в действительности, но никто даже и не знал, что это такое. И потому после препирательств и выяснения отношений командир корабля принял волевое решение:

— Нам остается только одно! — объявил Макнаут. — Ты должен изготовить капес!
— Как я могу изготовить капес, когда даже не знаю, как он выглядит?
— Кэссиди тоже не знает этого, — напомнил ему Макнаут с радостной улыбкой. — Он интересуется скорее количеством, чем другими вопросами… Нам нужно всего-навсего состряпать убедительную аламагусу и сказать адмиралу, что это и есть капес… Берись сейчас же за свой паяльник и состряпай к завтрашнему дню первоклассный капес. Это приказ!

Контр-адмирал Вэйн У. Кэссиди прибыл точно в указанное радиограммой время и немедленно приступил к осмотру корабельного имущества. Каковой проходил без всяких вопросов. В том числе и в отношении пункта

В-1099. Ошейник с надписью, кожаный, с бронзо… Ну ладно, я сам только что видел его. Он был на собаке.

Наконец, дело дошло до пункта:

В-1098. Капес, один.

И он был предъявлен в виде

…небольшого ящичка с многочисленными шкалами, переключателями и цветными лампочками. По внешнему виду прибор напоминал соковыжималку, созданную радиолюбителем. Радиоофицер щелкнул двумя переключателями. Цветные лампочки ожили и заиграли разнообразными комбинациями огней.

Адмиралу быстро объяснили не только его назначение, но и сказали, что это один из самых нужных приборов на корабле. После чего

Контр-адмирал отбыл с к.к.»Бастлер» довольный, наговорив в адрес капитана кучу комплиментов.

А команда продолжала оттягиваться. Пока не поступил приказ возвращаться на Землю для капитального ремонта:

— Назад на Землю, — прокомментировал Макнаут со счастливым лицом. Капремонт — это по крайней мере месяц отпуска.

Что не могло не вызвать всеобщего энтузиазма, в том числе и среди командного состава. Пока изготовителю капеса не пришло в голову, что:

— Мы возвращаемся на Землю для капитального ремонта. Вы понимаете, что это значит? Мы уйдем с корабля, и орда экспертов оккупирует его. — Он бросил трагический взгляд на капитана. — Я сказал — экспертов.
— Конечно, экспертов, — согласился Макнаут. — Оборудование не может быть установлено и проверено группой кретинов.
— Потребуется нечто большее, чем знания и квалификация, чтобы установить и отрегулировать наш капес, — напомнил Бурман. — Для этого нужно быть гением.

Но, поскольку корабль находился в отрытом космосе, проблема казалась легко решаемой — списать капеса с должным оформлением документов, да и дело с концом.

Чем завершилась эта история, говорить не буду — финал будет неожиданным, но, для догадливого читателя, вполне предсказуемым. И произвёл на меня когда-то неизгладимое впечатление. А потом довольно похожая история случилась со мной в реальной жизни.

Дело было в 1981 году, я первый раз еду в поле начальником отряда. И, соответственно, по передаточному акту принимаю полевое имущество, находящееся на нашей базе в Ачайваяме на так называемом «ответственном хранении» (это когда делаешь вид, что кому-то чего-то за это платишь). Мы к этому относились без особых затей: акт был составлен и подписан без прочтения.

И года два всё было ладно, всё ничего. Пока не нагрянул к нам ревизия ОБХСС. Как, что, почему — расскажу в другой раз и в другом месте. А пока — ревизия продолжалась пару лет, и закончилась для меня благополучно. То есть оказалось, что ничего я не расхитил (а там было на пару хищений в особо крупных, со всеми вытекающими), соответственно, не посадили, даже административного начёта не сделали. Более того, как-то обошёлся даже без взыскания за нарушение финансовой дисциплины (а покажите мне начальника отряда, который финансовую дисциплину не нарушал).

Одно «НО» обнаружилось: после всех предъявлений и списаний осталось за мной числиться нечто, записанное в том давнишнем передаточном акте (он от руки составлялся, и в условиях, приближенных к полевым) под названием сетояльник. Балансовой стоимостью, как сейчас помню, 10 руб. 90 коп. — между прочим, две бутылки водки по тогдашним ценам, да ещё и с закусью немудрёной. И не мог я его ни предъявить (потому как никто не знал, что это может быть), ни списать (для обоснования тоже требуется хоть отдалённое представление о природе списываемого).

Так и пришлось в итоге поступить с сетояльником аналогично тому, как персонажи «Аламагусы» поступили с капесом: изобрести функционал этого девайса и списать вследствие повреждения в ситуации, соответствующей назначению сетояльника. Правда, для меня ситуация разрешилась вполне благополучно: наступили перестроечные времена, и всем всё неожиданно стало до лампочки…